40

Два часа спустя Колхаус Уокер Мл. с поднятыми руками спустился по лестнице библиотеки и начал переходить 36-ю улицу по направлению к «браунстоуну». Именно так было оговорено в соглашении. Улица была очищена от зрителей. Перед Колхаусом на противоположном тротуаре стоял взвод Нью-йоркских Отборных, вооруженный карабинами. Поперек улицы на расстоянии тридцати ярдов друг от друга расставлены были два подразделения конной полиции, лошади плечом к плечу, так что образовался коридор, по которому и шел Колхаус. В этом коридоре таким образом он был скрыт от всех посторонних глаз. Генераторы на углу издавали устрашающий грохот. На залитой ярким светом улице Колхаус получил от полиции приказ: «Беги!» Он знал, конечно, что ему не обязательно бежать — достаточно лишь резко поднять голову, опустить руки или улыбнуться. В любом случае конец будет один. Внутри библиотеки Отец услышал координированный залп расстрельщиков. Он закричал от ужаса и подбежал к окну. Тело дергалось на панели в последовательных позициях, как будто стараясь вытереть собой свою собственную кровь. Полицейские стреляли в охотку. Лошади ржали и дыбились.

В своем гарлемском укрытии люди Колхауса, конечно, уже понимали, что все кончено. Они все были целы, кроме их вождя. Комнаты казались пустыми, рутинно стояли стены, как будто бы ничего не случилось. Что же делать дальше? Все, кроме Младшего Брата, решили остаться в Нью-Йорке. «Модель-Т» была спрятана в соседнем тупичке. Они полагали, что машина, конечно, маркирована полицией. Поскольку МБМ собирался в путешествие, решено было подарить эту тачку ему. Ночью он выехал к реке по 125-й улице и на пароме переехал в Нью-Джерси. Он рулил к югу. Очевидно, у него были кое-какие деньжата, хотя неизвестно, какие и откуда. Проехал Филадельфию, потом Балтимор. Он уходил все глубже и глубже, и вот уже негры стояли в полях, глядя на то, как он катил мимо. Машина тянула за собой огромный хвост пыли. Он рулил через маленькие городки Джорджии, где в скудной тени на площадях граждане живо обсуждали повешенье еврейчика Лео Франка за дурное обращение с четырнадцатилетней христианкой Мэри Фейген. Граждане плевали на землю. Народ любил тогда плевать во все стороны. Страна разлетающихся плевков. МБМ обгонял поезда и грохотал в холодном мраке крытых мостов. Картой он не пользовался. Спал в полях. Жал от одной бензоколонки до другой. На заднем сиденье у него собралась дивная коллекция инструментария, запчастей, камер, канистр, банок из-под масла, проволоки. Он не прерывал движения. Деревья становились все более и более разбросанными по равнине, а потом и вовсе исчезли. Скалы и полынь. Красивые закаты манили его все дальше в долины по засохшей, потрескавшейся на солнце глине. Когда однажды «форд» основательно сломался, на помощь ему пришла детвора с упряжкой мулов.

В Таосе Нью-Мексиканском он познакомился с богемой из нью-йоркского Гринич-Вилледжа. Они жили здесь коммуной, носили серапе и рисовали пустынные ландшафты. Они были восхищены его изможденным видом. Даже напиваясь вдребадан, он сохранял какую-то особенную болезненную страстность. Несколько дней он провел с этими чудными людьми. Короткая, но волшебная связь с многоопытной леди.

К этому времени жиденькие волосенки МБМ отросли настолько, что прикрывали ему плешь. Он стал обладателем длинной светлой бороды. Кожа его постоянно шелушилась, а от солнца развилось и некоторое косоглазие. Так он зарулил в Техас. Одежда сносилась — теперь он щеголял в спецовке-комбинезоне, в мокасинах и индейском одеяле. В пограничном городке Пресидио он толкнул исторический «форд» какому-то лавочнику, снял с радиатора бурдюк с водой и перешел вброд Рио-Гранде, вступив таким образом в Мексику, в городишко Охинага, который то и дело переходил из рук в руки — от федеральных войск к инсургентам и обратно. Мазанкам Охинаги явно недоставало крыш, зато в церковных стенах красовались пробоины от полевых орудий. Поселяне робко жили за стенами своих дворов. Белая пыль на улицах. Здесь была расквартирована сейчас одна из частей Северной армии Франсиско Вильи. МБМ присоединился к ним и был принят как «компаньеро».

Во время марша Вильи к югу на Торреон, двести миль вдоль разрушенной железной дороги, Младший Брат был в самой гуще. Они ехали через великую Мексиканскую пустыню с ее бочкообразными кактусами и испанским штыком. Лагерем вставали на ранчо и в прохладе аббатств. Курили макуче, завернутую в кукурузные листья. Еды было мало. Женщины в темных шалях подносили на головах кувшины с водой.

  76