Последние отзывы

  47  

22 декабря 1997 года перед Уральским горсудом предстают трое обвиняемых в нанесении "красных письмен". Двое из них - молодые рабочие, члены комсомола. Третий, Василий Николаев, - несовершеннолетний школьник. Подсудимые сидят в зале в наручниках.

Сразу после открытия суда один из комсомольцев выступает с заявлением, в котором утверждает, что еще три недели назад объявил голодовку:

Я знаком с голодом. Постоянные задержки зарплаты приводили к тому, что, стоя у станка, я иногда падал в голодные обмороки. Как бы тяжело мне ни было, хлеб, отобранный у народа, есть я не буду!..

Второй подсудимый, член обкома комсомола Сергей Колоколов, говорит, что все его признания, которыми располагает суд, были выбиты у него бойцами уральского ОМОНа. Именно после этих избиений у Колоколова обостряются хронические недуги внутренних органов.

Для съемок репортажа о суде над комсомольцами в Уральск приезжает бригада программы "Вести". Их не пускают в зал заседаний. Собравшиеся на процессе родственники обвиняемых скандируют: "Пресса! Пресса!" На следующий день здание суда окружают специально вызванные пятьдесят бойцов ОМОНа. Телевизионщикам приходится уехать ни с чем.

В защиту подсудимых выступают "Amnisty International" и объединение правозащитников "Хельсинки". Чтобы поддержать товарищей, в Уральск из Красноярска приезжает несколько членов ВКПБ. Внешний вид подсудимого Сергея Колоколова шокирует их.

Один из комсомольцев писал:

Стоя в клетке, Сережа корчился от боли. Его желто-зеленое лицо искажалось гримасами. В ходе судебного заседания ему стало особенно плохо, и судья была вынуждена отложить разбирательство на две недели...

Из тюрьмы Колоколов пишет письмо матери:

Здравствуй, дорогая мамочка!

Как ты себя чувствуешь? Как твое здоровье? У меня все хорошо и хорошие сокамерники. Сидим, разговариваем на разные интеллектуальные и жизненные темы. Настроение вроде нормальное. Правда, сначала скучал по дому, а потом адаптировался. Но скажу так: "Всю вселенную обошел, лучше дома не нашел"...

Хочется встретиться с тобой. Спасибо за передачки. Здесь страшные порядки с куревом, а вообще ты можешь приходить и покупать каждый день в магазине. Если можешь, то принеси какую-нибудь книгу, но не новую, а лучше старую. Можешь - мои брошюры Ленина и Энгельса. За меня не переживай.

Как там наши товарищи? Большой привет соседям по подъезду. Ну ладно, много воды лить не буду. До свидания, дорогая мамочка! Только в борьбе можно счастье найти, каждый готов до победы идти. Поддерживай связь с адвокатом и в обкоме.

Твой сын Сергей.

P. S. У меня снова обостряется болезнь. Мне нужна срочно консультация уролога, т. к. я состою на учете у данного врача. Поговори об этом с моим адвокатом и с Региной Аркадьевной. А также консультация невропатолога.

Полностью состояние здоровья Колоколова стало понятно только после того, как он вышел из тюрьмы. Зимой, в самые страшные уральские морозы, его вместе с еще одним арестованным комсомольцем перевели в камеру, в которой вместо стекла в окно была вставлена треснутая фанерка.

Когда Колоколов обратился за медицинской помощью, последовал отказ. Как только он был освобожден из-под стражи, ему пришлось сразу же лечь в больницу. Там Колоколову была сделана срочная операция.

Состояние комсомольца не улучшалось. Врачи стали готовиться еще к одной операции, но было поздно. 14 октября 1998 года Колоколов скончался. Ему только что исполнилось двадцать восемь лет. Суть правонарушения, за которое он попал в тюрьму, состояла в том, что он краской писал на стенах антиправительственные лозунги.

Юные коммунисты, которые пытались выйти в политику легальными путями, постепенно понимали - этот путь тупиковый. После подобных судебных процессов переход молодых радикалов к экстремизму становился лишь вопросом времени.

Долго ждать такого перехода не пришлось...

Глава 7

...и ад приходит в твой дом

Дело о Реввоенсовете

Все началось с того, что 1 апреля 1997 года в селе Тайнинское, неподалеку от Москвы, взлетел на воздух памятник императору Николаю II.

Село расположено в живописной местности рядом с Мытищами. Скульптор-монархист Клыков на собственные деньги установил памятник, и два года тот простоял на берегу Оки. А в ночь на 1 апреля у жителей Тайнинского взрывной волной выбило стекла в домах. От самого памятника остался лишь белый постамент и торчащие из него царские лодыжки в сапогах.

  47