Особенно,... 
71 
— Как себя чувствуешь? — спросила наконец Масако.
Выражение ничуть не изменилось, но голос прозвучал мягко.
— Ужасно, — ответила Йоси, зная, что ничего не может объяснить.
Да и нелегко признаться, что к тебе вдруг пожаловала непутевая дочь, что она забрала у тебя последние деньги и ушла, подбросив трехлетнего ребенка.
— Поспала? — Масако всегда задавала только короткие, по существу, вопросы. Поспать не удалось, но Йоси все же кивнула. — А мешки?
— Выбросила по пути сюда.
— Спасибо. Я знала, что ты справишься. Меня беспокоит Кунико.
— Понимаю.
Йоси огляделась по сторонам. До начала смены оставалось совсем немного времени, а их сообщница так и не появилась.
— Ее здесь нет, — подтвердила Масако.
— Должно быть, не смогла. Не у каждого такие крепкие нервы…
— Боюсь, придется ее навестить.
— Пожалуй.
— По-моему, она немного меня боится, — добавила Масако.
— Нельзя допустить, чтобы Кунико проболталась, — заметила Йоси, рассеянно глядя на автомат с водой, извещавший о том, что у него нет мелочи.
Если кто-то узнает, им всем конец. По спине пробежал холодок страха. Замигала сигнальная панель.
— Но она ведь тоже участвовала, так что, думаю, в полицию не побежит. С другой стороны, Кунико слаба, а это всегда опасно.
Масако замолчала. На лбу явственно проступили две глубокие морщины.
— Ладно, решай сама, — сказала Йоси и тут же, не удержавшись, добавила: — Как ты думаешь, Яои сможет раздобыть деньги?
Вообще-то она привыкла всегда и во всем, на работе и дома, рассчитывать только на себя, но сейчас ей хотелось переложить проблемы на плечи подруги. Если Масако возьмет все на себя, ей не о чем будет беспокоиться, кроме как о деньгах.
— Мы уже договорились. Она попросит у родителей. А завтра обратится в полицию. Напишет заявление.
Женщины еще перешептывались, когда с ними поздоровался один из проходивших мимо бразильских рабочих. Кто-то из его предков был, наверное, японцем, но телосложение выдавало в молодом человеке чужака. Йоси ответила на приветствие, но Масако явно умышленно сделала вид, что не заметила его.
— Зачем ты с ним так? — Йоси укоризненно покачала головой, огорченная грубостью подруги.
— Как?
— Могла бы сказать пару слов.
Она посмотрела вслед парню, который, постояв несколько секунд в замешательстве, скрылся в раздевалке. Масако не ответила и тут же сменила тему.
— Знаешь, где живет Кунико?
— Нет, но, по-моему, где-то в Кодайре.
Масако прикрыла глаза, и Йоси представила, как в голове у подруги разворачивается карта города и появляется план действий. Для нее это просто работа, подумала она. Работа, которую надо сделать быстро и хорошо. Впрочем, Йоси тут же одернула себя, напомнив, как быстро она сама подавила угрызения совести, когда речь зашла о деньгах. Ей стало так стыдно, что хотелось провалиться сквозь землю.
— Знаешь, — прошептала она, — мы все катимся прямиком в ад.
— Ты права. — Масако невесело усмехнулась и кивнула. — Это то же самое, что съезжать с горки без тормозов.
— Хочешь сказать, что остановиться уже невозможно?
— Нет, остановка будет… когда во что-нибудь врежешься.
«Во что же врежемся мы? — подумала Йоси. — Что ожидает нас за поворотом?» Она невольно передернула плечами.
Вороны
1
Яои чистила на кухне картошку к обеду, когда в окно вдруг ударил луч света. Она вскинула руку, защищая глаза, и тут же отвернулась. Каждый год, летом, в самые длинные дни, наступал короткий период, когда клонящееся к закату солнце заглядывало на несколько минут через окно в ее кухню. Сейчас Яои сочла появление солнца знаком того, что боги обратили на нее свое внимание. Свет был такой яркий, что напоминал луч лазера, направленный некими высшими силами специально для того, чтобы выжечь в ней все плохое — то есть фактически убить ее, потому что смерти Кэндзи желала не только ее душа, но и каждая клеточка тела.
И все же эти мысли обитали только в небольшой части сознания; в целом же оно успешно убеждало ее в том, что Кэндзи просто исчез, растворился во тьме, после того как они положили его тело в машину Масако. Когда дети спрашивали об отце, Яои часто затруднялась с ответом, ловя себя на том, что и сама плохо представляет, что случилось с ним там, в густом мраке ночи. Прошло всего лишь три дня, но — по каким-то непонятным ей причинам — воспоминание о том, как она задушила мужа, становилось все слабее и бледнее.
71 
