166 
Но римские часовые на башнях не спали. Их жестоко наказывали за сон на посту — забивали дубинками до смерти.
Если бы пошел дождь или поднялся ветер, Луктерию удалось бы пройти. Но ночь была такой спокойной, что караульные слышали отдаленный шум реки Олтис. А потом к нему примешались и другие странные звуки: глухие шлепки, скрипы, приглушенный шепот, шуршание.
— Разбуди генерала, — сказал дежурный центурион одному из солдат. — Только без шума.
Опасаясь внезапного нападения, Ребил выслал вперед разведчиков и быстро поднял своих людей. И перед самым рассветом напал на кардурков. Так тихо, что погонщики даже не поняли, что происходит. В панике они бросили мулов и устремились в Укселлодун. Почему Луктерий не побежал с ними, это загадка. Хотя ему удалось скрыться в лесу, он так и не попытался известить Драппа о случившемся.
Ребил допросил пленного и послал германцев к основному обозу. Убиев-всадников сопровождали убии-пехотинцы — смертоносная комбинация. Сражения как такового не было. Драпп и его люди были взяты в плен, а все продовольствие, с таким трудом собранное, перешло в руки римлян.
— И я очень этому рад! — на следующий день сказал Ребил, тепло приветствуя Фабия. — Твоих людей теперь есть чем кормить.
— Приступаем к блокаде, — ответил Фабий.
Когда до Цезаря дошла весть об успехе Ребила, он поспешил к нему с кавалерией, наказав Квинту Фуфию Калену привести следом два легиона обычным маршем.
— Потому что я не думаю, что Ребилу с Фабием что-либо угрожает, — сказал генерал. — Если на пути ты встретишь сопротивление, Кален, позабудь про жалость. Настало время покорить Галлию раз и навсегда.
По прибытии к Укселлодуну он одобрил ведущееся там строительство, но его появление явилось в некотором роде сюрпризом. Ни Ребил, ни Фабий не ожидали, что Цезарь прискачет к ним лично, но были искренне рады ему.
— Мы с Ребилом не инженеры, и вообще среди нас нет никого, кого можно было бы так назвать, — сказал Фабий.
— Вы хотите отрезать их от воды? — спросил Цезарь.
— Думаю, Цезарь, это следует сделать. Иначе мы будем ждать, когда они вымрут от голода, а все указывает на то, что еды у них хватает, несмотря на попытку Луктерия доставить дополнительный провиант.
— Все верно, Фабий.
Они стояли на скальном выступе, откуда хорошо было видно, где защитники крепости берут воду. Одна тропа спускалась к реке, вторая шла к роднику. По отношению к первой уже были приняты меры. Ребил и Фабий поставили отряд лучников там, где они могли расстреливать водоносов, находясь при этом в недосягаемости для вражеских стрел, летящих со стен.
— Этого недостаточно, — сказал Цезарь. — Выставь баллисты и разбивай тропу камнями. А еще поставь скорпионы.
В результате Укселлодун стал утолять жажду только из родника, недоступного для римлян: он находился под самой высокой частью стен крепости, и к нему был подход только из ворот у основания стен. Штурм ничего бы не дал. Место слишком гористое, его не взять ни когорте, ни двум.
— Думаю, мы завязли, — вздохнул опечаленно Фабий.
Цезарь усмехнулся.
— Чепуха! Первое, что мы сделаем, это прямо отсюда начнем строить пандус из земли и камней, а закончим вон там, в пятидесяти шагах от родника. Надо пойти вверх по склону, что даст нам платформу футов на шестьдесят выше того места, где мы стоим. На ней мы возведем осадную башню в десять этажей высотой, что позволит скорпионам разить каждого, кто попытается подобраться к воде.
— Это днем, — мрачно возразил Ребил. — А они ходят к ручью по ночам. Кроме того, наши люди будут вести строительство на виду у врага, что превратит их в мишени.
— Для этого, как тебе известно, существуют мантелеты. Важно работать так, чтобы все выглядело как можно внушительней, — небрежно добавил Цезарь. — Словно это наш единственный шанс взять Укселлодун. Так должны думать и наши солдаты. — Он помолчал, глядя на родник. Струя воды била под сильным давлением. — Но, — продолжил он, — все это лишь завеса. Я видел много подобных источников, особенно в Анатолии. Мы его высушим. Он образован добрым десятком подземных потоков. Мы начнем копать тоннель и будем каждый встретившийся поток отводить в Олтис. Сколько времени на это уйдет, я не знаю, но, когда последний поток отведут, родник иссякнет.
Фабий и Ребил в благоговейном ужасе уставились на него.
— Может быть, тогда обойтись без наземного фарса?
166 
