Последние отзывы

  64  

Или какой-нибудь альпинист всё рассчитал и полез на вершину, на которой ещё не бывал, чтобы там, на вершине, в одиночку, встретить миллениум. Он всё рассчитал и полез. Но какая-нибудь лавина или ураган, и он выбился из графика, и в последние минуты, выбиваясь из сил, весь в поту, всё-таки успел залезть на вершину, воткнул там свой флаг, достал бутылку шампанского. Он её две недели тащил, а она замёрзла. «Да и хрен с ней!» Главное не это, главное, скорее кислородную маску сорвать с лица и проорать на всю Вселенную: «Эге-ге-гей!» И вот он стоял это мгновение на вершине мира и чувствовал, как миллениум стоял вместе с ним. Вот это да!

А я что могу? Как я могу подготовиться?

Я могу сказать только: «Дорогая! Знаешь, этот миллениум – дело очень ответственное. Ты должна понять: как мы этот миллениум отметим, так мы его и проживём. Поэтому давай пригласим только самых лучших друзей… Или даже не так, давай только вдвоём. Ты, я, ёлка и миллениум. Потому что в этот раз необычный Новый год. Мы должны почувствовать мгновения между тысячелетиями. Вдвоём это сделать легче. А уже после того, как почувствуем, можно как всегда к кому-нибудь пойти в гости, или к нам кто-нибудь придёт. И дальше уже просто Новый год. Пойдём к кому-нибудь, или к нам кто-нибудь… Только у меня к тебе просьба. Дорогая, не готовь ты в этот раз так много всего. Зачем так много готовить? Ну ты же знаешь, что никто это не съест. Потом стоит это всё в холодильнике, киснет, даже кошка не жрёт, икает. Ну для чего это всё? Это же нецивилизованно, зачем такими количествами? Как будто в последний раз. Мы что, из голодного края? Зачем же салаты-то целыми тазами? Это же нецивилизованно. Да ты пойми, мне денег-то не жалко……… Да и денег тоже жалко, понимаешь. Но главное, не-ци-ви-ли-зо-ван-но……… Нет, ну оливье-то обязательно! Это классика. Как Новый год без оливье? Заливное? Настаивать не буду, но как вариант. Селёдочку под шубой? Пожалуй. Ну тогда уж сделай и котлетки. Икру, конфеты, хорошие орехи, свечи, ёлку, шампанское – это я всё куплю. Новые шарики на ёлку выберу. Гирлянда старая? Куплю новую. А ты ещё сделай такой салат из редечки, ну, ты знаешь. И тортик. Ну, такой, с глазурью, какой ты обычно делаешь. Только не делай его такой большой. Сделай его такой небольшой… А, без разницы?! Ну тогда побольше».

И в последний день двадцатого века вы с самого утра бегаете, суетитесь. То режете лук на кухне, то выясняется, что что-то закончилось, масло или майонез. И вы бежите в какой-то магазин. А в каком-то магазине толпа. А другой магазин закрыт. А в третьем масло и майонез не такие, какие надо. И вот вы бегаете по городу. А по городу бегает много таких же, как вы. А потом мечетесь по дому, потому что надо всё успеть. Мечетесь и всё время пытаетесь дозвониться друзьям и родственникам, которые живут в других городах. А у всех занято, потому что все тоже кому-то звонят. И до вас никто не может дозвониться, потому что вы звоните кому-то. И на полную громкость дома работает телевизор, и вы периодически замираете возле него, потому что по телевизору идут самые любимые фильмы. Но часов в семь в доме вырубается электричество, потому что все соседи, как сумасшедшие, стали стирать напоследок. И вы с соседями крутите какие-то пробки в подъезде… И в последние минуты уходящего тысячелетия вы успеваете накрыть стол, воткнуть ёлку в розетку и замереть в торжественной позе возле стола. Дорогая зажигает свечи, гасит свет, а по телевизору очередной человек, назначенный самым главным в стране, вам что-то говорит, а вы думаете про себя: «Чего я его слушаю? У меня двадцатый век заканчивается. Мой двадцатый век! Мой век, в котором я родился. Он же сейчас закончится. И назад не отмотать. Назад не вернуть. Он же вот-вот закончится. Это надо почувствовать. Чувствуй же, чувствуй! Чувствуй скорее!.. Ой! Не получается. Надо бы тогда загадать желание. Если сейчас загадаю, оно непременно сбудется. Чего же я хочу? Чего хочу, чего хочу?..» А в этот момент дорогая почти кричит: «А шампанское-то не открыто!» На экране уже стрелка отсчитывает последнюю минуту уходящего двадцатого века, а вы судорожно хватаете бутылку шампанского… И проволочка, конечно, сломалась. И тут уже не до шуток. И в последние секунды изо всех сил, вскрывая бутылку, вы царапаете ладонь, но успеваете открыть, и, заливая скатерть пеной, наливаете ей и себе, и, запыхавшись, без всякой торжественности говорите: «Ничего, успели, дорогая!» Чокаетесь, целуетесь, и в этой суете заканчивается двадцатый век, и вы ничего не почувствовали.

  64