44 
Анна Лу немедленно влюбилась в этот дом, в отличие от своей мамы, которой не нравилось это огромное здание. К тому времени, когда Келли с помощью Анны уложила девочку спать, Анна Лу, с присущей ей решительностью, заручилась обещанием, что будет подружкой невесты на свадьбе у Анны. Единственным человеком, которого еще не видела Келли, была Оливия.
Обойдя вокруг кроватки, Джанфранко остановился за спиной Келли и посмотрел на нее сверху вниз своими загадочными глазами.
— Оливия не будет ужинать с нами, равно как обедать и завтракать. Она больше не живет здесь.
— Что?! Но ты же говорил вчера… — Келли замолчала. Он не подтвердил, но и не отрицал присутствия Оливии. Он только сказал: «Так поезжай вместе с ней». Келли взглянула ему в лицо, но оно было непроницаемым. — Ты дал мне понять…
Он саркастически поднял темную бровь.
— Ты поняла так, как хотела, кара. — Он ласково добавил: — Я хотел, чтобы мои жена и дочка вернулись в мой дом, и использовал для этого все свои возможности. В моем понимании брак — это на всю жизнь. Помни это, и у нас все будет прекрасно.
— Оливия уехала? Когда?
Келли все еще с трудом верила в это, хотя не подвергала сомнению утверждения своего неистового мужа. Это был неугомонный дьявол, когда ему надо было чего-то добиться.
— Через несколько недель после тебя. Сейчас она замужем и живет в Швейцарии.
Не страдает ли он, потеряв Оливию? Опустив голову, чтобы скрыть, насколько ее изумило это известие, Келли незаметно взглянула на него из-под густых ресниц. Он не увидел этого. Его взгляд с явным одобрением блуждал по ее изящной фигурке. Она уже приняла душ и переоделась к ужину в фиолетовое атласное платье с тонюсенькими бретельками, поддерживающими лиф. Она смутилась, почувствовав, как натянулась тонкая ткань на ее груди, и опустила глаза.
За ужином Келли едва притронулась к еде, хотя почти ничего не ела весь день. Наконец она бросила беглый взгляд на Джанфранко, сидящего во главе стола, улыбнулась извиняющейся улыбкой Кармеле и встала.
— Это был долгий день, и я устала, так что, с вашего разрешения, пожалуй, пойду лягу.
— Ну, конечно, — отозвалась Кармела. — Я понимаю.
— У тебя была напряженная вся неделя. Тебе надо отдохнуть, — миролюбиво сказал Джанфранко. — Спокойной ночи.
Смерть Тома, похороны, а на следующий день — приезд Джанфранко. Келли неожиданно вспомнила, что почти не спала и не ела целую неделю. Удивительно, что Джанфранко понял это. Он не отличался особой чуткостью.
— Спокойной ночи, — ответила она и поспешно пересекла комнату, боясь встретиться взглядом с Джанфранко.
Келли обвела глазами спальню. Это была та же комната, которую она занимала раньше, и Анна положила ее льняную ночную рубашку на массивную кровать с четырьмя столбиками. Интересно, спит ли Джанфранко по-прежнему в соседней спальне? — подумала она, но тут же отогнала от себя эту мысль. Размышления о Джанфранко не приведут ни к чему хорошему.
Взяв ночную рубашку, она вошла в примыкающую к ее спальне ванную комнату. Приняв душ, она натянула через голову ночную рубашку. Мельком взглянув в зеркало, недовольно поморщилась. Рубашка доходила ей до ступней. Она стояла с распущенными волосами, без тени косметики на лице, и единственным цветовым пятном были темные круги под глазами. Она была похожа на привидение.
Келли вернулась в спальню, потом вошла в детскую. Несколько минут она стояла, всматриваясь в лицо спящей дочурки, потом молча произнесла молитву о том, чтобы Анна Лу была здесь счастлива. О себе она не думала.
Правильно ли она поступила? В глубине души Келли знала, что выбора у нее не было. Джанфранко, объявившись вчера, только ускорил события. Если честно, Келли уже пришла к решению связаться с Джанфранко, после того как Анна Лу спросила на Пасху о своем отце.
Она дотронулась пальцем до щечки дочери.
Все эти годы Келли пыталась не думать о муже, потому что ей было слишком больно, но теперь она смотрела в лицо фактам. Прошлая ночь доказала ей, что ее влекло к Джанфранко так же сильно, как раньше. Только теперь она не называла это любовью.
Она не доверяла ему, но ведь и он не доверял ей, так что в этом они были квиты. Однако у них был общий ребенок, и она не подвергала сомнению его любовь к Анне Лу. За короткие двадцать четыре часа между отцом и дочерью установился несомненный контакт. Если Келли хотела быть с дочерью и обеспечить ей счастливый дом, которого та заслуживала, — а она этого хотела, — тогда, вероятно, лучше всего помириться с Джанфранко.
44 
