52 
— Это верно.
— Так вот в чем дело. Все ждут, что Грей вот-вот вцепится в горло Уэйленду, и ты появляешься здесь, женатый на его дочери. Стало быть, увозишь ее из Лондона. Понятно, ты на все готов ради старика. Вот и заключил фиктивный брак.
— Ты так уверена, что этот брак — всего лишь сделка?
— Разумеется, раз ты сидишь здесь, в моей комнате, а не со своей молодой женой. — Хью промолчал, и Лизетт добавила: — Грей мне как-то говорил, что ты в нее влюблен.
Проклятие! Знать бы, кому Грей об этом не говорил! Многие небось жалеют злосчастного Маккаррика, безнадежно влюбленного в Джейн Уэйленд? То есть в Джейн Маккаррик. Господи! Черт! Он готов был бесконечно повторять это имя, Джейн Маккаррик. Оно так ему нравилось, что впору было себя пожалеть.
— Грей много чего говорил и нередко лгал. Тебе ли об этом не знать?
— Сразу видно, что она играет с тобой, как кошка с мышью. Эта штучка плевать на тебя хотела.
— С чего ты взяла? — небрежно бросил Хью, старательно изображая безразличие.
— Когда я строила тебе глазки, она смотрела на меня так, будто это ее забавляло. Не припомню, чтобы хоть одна женщина лучезарно улыбалась, глядя, как я вешаюсь на шею ее мужу.
— Возможно, она слишком уверена в себе.
— Ты хочешь сказать: самонадеянна и заносчива.
«Возможно», — признал про себя Хью.
— Ты метишь слишком высоко, Маккаррик, смотри, как бы не пришлось пожалеть.
— Лизетт, сегодня ты уже третья, кто считает своим долгом высказаться на этот счет. Считай, я принял твой совет к сведению.
Сначала Итан, потом Бидуорт, а теперь еще и Лизетт. Проклятие, даже служанки в доме Уэйленда смотрели на него так, будто между ним и Джейн лежала пропасть.
Лизетт приблизилась и игриво провела пальчиком по груди Хью. Шотландец брезгливо поморщился и с явным отвращением отбросил ее руку, но трактирщица не сдавалась: другой рукой она уже выдергивала края рубашки у него из брюк.
— Сегодняшнюю ночь тебе лучше провести с настоящей женщиной. Даже если твоя надменная английская малютка и позволит тебе кое-какие вольности, она слишком холодна для такого мужчины, как ты.
Лизетт понятия не имела, о чем говорит. Всего лишь несколько минут назад в комнате наверху потрясенный Хью видел перед собой Джейн, охваченную страстью. При мысли о ней его и сейчас колотила дрожь.
Шумно вздохнув, Хью взял Лизетт за запястье и отвел ее руку:
— Никогда не говори дурно о Джейн в моем присутствии. Мы дружим уже много лет. Вдобавок я дал клятву перед алтарем. — «И не нарушу ее, пока наш брак не будет аннулирован».
Француженка обиженно надула губы.
— И ты собираешься отказать себе в удовольствии ради фальшивой женитьбы? Зная, что я долгие годы пытаюсь соблазнить тебя?
Хью замечал заигрывания Лизетт и при желании мог бы воспользоваться тем, что та оказывает ему знаки внимания. Она вполне отвечала его требованиям — иными словами, ничем не напоминала Джейн. Но Лизетт была любовницей его друга, а Хью в отличие от многих других мужчин никогда не терял голову из-за женщины.
— Позволь мне дать тебе то, чего не может или не хочет дать она, — проворковала трактирщица. — Я сумею сотворить с твоим телом такое, что ты изумленно спросишь себя, как жил без меня все эти годы.
Хью окинул взглядом стоявшую перед ним Лизетт, привлекательную, пылкую и, несомненно, искушенную в любовных играх. Он знал: Лизетт с радостью провела бы с ним эту ночь, но единственное желание, которое она пробуждала в нем, — заставить Джейн ревновать. Француженка, выжидающе глядя на Хью, провела острым кончиком языка по нижней губе.
После всего, что случилось наверху, навязчивый интерес Лизетт вдруг показался Хью едва ли не оскорбительным. Его губы помнили вкус поцелуев Джейн, а язык по-прежнему ощущал нежную сладость ее тела. Хью давным-давно понял, что бессмысленно пытаться искать замену той, что царила в его сердце.
Он со стуком поставил на столик пустой бокал.
— Если тебе нечего рассказать мне о Грее, тоя ухожу. Не вижу причин здесь оставаться.
— Куда ты пойдешь?
— Вернусь к своей «надменной английской малютке», которая, кстати, могла бы преподать тебе пару уроков обольщения.
— Ты все еще влюблен в нее, — сухо обронила Лизетт. — Но теперь ты стал другим. — Она издала невеселый смешок. — Ты готов довольствоваться одной лишь мыслью, что Джейн принадлежит тебе. — Лизетт одарила его жалостливым взглядом, далеко не первым за этот долгий день, и. Хью подавил в себе желание прорычать ей в лицо, что Джейн тоже сгорает от страсти.
52 
