Особенно,... 
102 
Стоило ему появиться в комнате, как Эмили тотчас заводила беседу о причудах погоды, либо начинала обсуждать приготовления к званому ужину, который планировала матушка в конце недели. Тут же в разговор вступали сестры, спеша поделиться своими соображениями относительно близкого новогоднего бала, и Джастину оставалось только молча наблюдать за Эмили; низко склонив гладкую головку над вышивкой, она с рабской покорностью выводила семейный герб на носовых платках.
Словом, она проявила себя настоящей леди, и Джастин люто ее возненавидел.
Правда, не ясно было, кого он должен презирать больше — самого себя или новую Эмили. Он не мог вынести эту бледную тень прежней веселой и жизнерадостной девушки, с которой свел знакомство в Новой Зеландии, и потому предпочитал отсиживаться в кабинете. Джастин с таким энтузиазмом погрузился в изучение бумаг фирмы «Уинтроп шиллинг», что в сравнении с ним отец мог бы показаться лентяем и ветрогоном. Он корпел над документами до тех пор, пока буквы не начинали расплываться перед глазами. Снова одолела бессонница; Джастин до рассвета играл на фортепьяно в надежде, что утомится и заснет, но ничто не помогало. Настроение хуже не придумаешь, беспричинно вспыхивал гнев, и слуги обычно разбегались при виде молодого хозяина, не зная, чего от него ожидать. Шепчась за его спиной, они сходились во мнении, что злой дух Фрэнка Коннора вселился в сына и бродит привидением по мрачным коридорам Гримуайлда.
Однажды вечером Джастин вышел из кабинета, держа в руке бокал, наполненный старым добрым виски из запасов отца. Миновал не задерживаясь курительную комнату, где собралась за сигарами и бренди мужская часть семейства. Общаться с мужьями сестер стало затруднительно после того, как минувшим вечером Джастин не выдержал и выложил напрямик Гарви, что о нем думает. Бедняга только что слезами не залился, услышав, что ему следует искать работу и зарабатывать деньги, а не сиднем сидеть под юбкой жены, проживая ее приданое.
Из-за двери гостиной доносились женские голоса и звуки фортепьяно, неумелые пальцы пытались подобрать мелодию, что получалось из рук вон плохо. Джастин вошел в комнату, хотя знал, что при виде мрачной физиономии хозяина дома сестры начинают нервничать. Действительно, едва он показался в проеме двери, матушка и Эдит, до того оживленно переговаривавшиеся, перешли на шепот; Миллисент по-прежнему что-то негромко напевала, а у Лили задрожали пальцы, сбрасывая петлю за петлей. Лишь Эмили не подала виду, что заметила грубое вторжение герцога, и продолжала безмятежно барабанить по клавишам, извлекая странные звуки.
Казалось, даже бульдог пребывал в мрачном расположении духа. Он разлегся у ног Эмили, вытянув лапы и положив на них массивную голову. Вместо ошейника, утыканного шипами, на шее был повязан безобразный розовый бант. Как только Джастин опустился в кресло возле фортепьяно, пес встал и демонстративно покинул комнату.
Герцог откинулся в кресле, зажал бокал между ладонями, согревая янтарную жидкость, и посмотрел на Эмили из-под приспущенных ресниц. Девушка расположилась в круге света от газовых светильников, картинно разбросав юбки вокруг стула, отрешенно уставившись вдаль. Джастин чуть подался вперед и поболтал виски в бокале перед тем, как сделать первый глоток. Пить не хотелось и, откровенно говоря, вообще ничего не хотелось. На душе смутно и тревожно, гложет совесть. С помощью всего пары холодных фраз, брошенных в тот злосчастный вечер, ознаменовавшийся визитом полицейских, он добился того, чего не могла добиться за семь лет мисс Винтерс: Эмили Клэр Скарборо превратилась в настоящую леди. Казалось бы, цель достигнута, но почему так и подмывает дернуть Эмили за смешные косички, взять за плечи и хорошенько встряхнуть? Может быть, только таким путем можно вернуть ее к жизни, возродить прежнюю веселую бесшабашную девчонку?
Эмили чувствовала на себе задумчивый взгляд Джастина, но продолжала игнорировать его, заставляла себя механически стучать пальцами по клавишам, прекрасно понимая, что хозяин дома постепенно сходит с ума от такого обращения с музыкальным инструментом. Вдохновляло ее и сознание того, что ранее она удалила с носовых платков инициалы герцога и на их месте вышила его второе имя — Гомер, которое Джастин тихо ненавидел.
Но все же не удержалась и решила взглянуть на Джастина, прикрыв глаза пушистыми ресницами. Взглянула и ужаснулась. Всего за несколько дней лихой молодец превратился в варвара: нижняя часть лица заросла темной щетиной, волосы спутаны и неухожены, жилет помялся и белая сорочка расстегнута у горла. Усталый, измученный, он сидел, далеко вытянув ноги, и только блеск зрачков под ресницами говорил о том, что в хозяине дома еще теплится жизнь. Внешне он отнюдь не походил на джентльмена, способного соблазнять опекаемую им девушку, но Эмили лучше его знала и отлично помнила игру мускулов под своими ладонями, ласкавшими его тело. Заблуждением было бы считать его немощным. Рядом находился не слабый старый волк, а тиф, полный сил, способный при желании в любую минуту взять свое.
102 
