Глава 16

Резников положил руки на стол. Тонкие пальцы судорожно согнулись в суставах. Казалось, он с удовольствием сейчас сомкнул бы их на шее Джейка.

– Что ты сказал? – спросил он.

Джейк небрежно пожал плечами, но было видно, что он весь напружинился и в любую секунду готов отразить возможное нападение.

– Мне тут кое-что не понравилось.

– Объясни. Только не пытайся поставить под сомнение подлинность янтаря. Он настоящий, голову даю!

– Дело не в этом.

– Неплохо для начала. Продолжай.

– Я не специалист по истории искусства, – сказал Джейк, – но меня настораживает одна вещь. Взгляни, что это там за спиной у женщины? Ткань, крылья? Фрагмент настолько мелкий, что определить трудно, не правда ли? Впрочем, это не важно.

– А ты присмотрись повнимательнее! – резко бросил Резников, но тут же спохватился и уже мягче добавил:

– Если тебе не трудно.

Джейк взял амулет в руку, направил на него узкий луч яркого фонарика и стал поворачивать под светом. По фигуркам женщины и юноши загуляли изменчивые блики, и камень будто вспыхнул огнем.

– Трещинки слишком тонкие, – сказал он наконец, разглядывая густую сеть тонких, с волосок, трещин, покрывавших весь камень и придававших ему сходство с волокном.

– Если вещь достали из могилы, где она пролежала много веков без доступа кислорода и света, нет ничего удивительного в том, что она так хорошо сохранилась, – возразил Резников.

Джейк кивнул, но было видно, что объяснение русского его не убедило. Он долго изучал амулет через лупу, а потом выпрямился на стуле и удовлетворенно хмыкнул.

– Посмотри на этот край, – сказал он. – Он грубый, в то время как остальные грани гладкие. Создается впечатление, что кусок камня откололи после того, как закончили амулет. А трещинки на грубой поверхности такие же, как и на гладких гранях.

– Может быть, камень откололи во время церемонии погребения.

– Все может быть.

– Но у тебя иное мнение? – буркнул Резников.

– Да. Я полагаю, это копия, сделанная с оригинала уже в наше время. А для придания древнего вида ее покоптили как следует в печке или в раскаленном песке.

Резников забрал у него из рук фонарик и амулет. Лупу Джейк подвинул к нему сам. Пока русский внимательно разглядывал амулет, в комнате стояла нехорошая тишина. Потом Резников стал что-то бормотать на своем языке. Онор ничего не поняла, но по выражению его лица догадалась, что Резников отнюдь не слагает сейчас оду безделушке.

Наконец он с расстроенным видом убрал амулет обратно в коробку. Точнее, швырнул ее туда, что ясно говорило о том, что его мнение о «символе плодородия» резко изменилось.

– Как я уже говорил, – проворчал он, – я просто хороший знаток этого дела, а ты самый лучший.

Только он сунул руку в раскрытый кейс за очередным образцом, как вдруг дверь в кабинет открылась. Джейк мог и не поворачивать головы в сторону вошедшего, потому что заранее знал, что это Эллен.

Она мельком окинула комнату, но от ее взгляда ничто не ускользнуло.

– О, прошу прощения, – извиняющимся тоном проговорила она. – Я искала туалет и подумала, что эта дверь как раз туда и ведет.

Мило улыбнувшись, она вышла, но дверь за собой лишь прикрыла, оставив маленькую щель. Заметивший это Резников поднялся, взял свободный стул и, захлопнув дверь, просунул ножку в ручку. Точно так же он запер и дверь черного хода. После этого вернулся к столу и, достав новую шкатулку, протянул ее Джейку.

На красном бархате лежал какой-то предмет, отливавший слоновой костью. Онор и решила бы, что это слоновая кость, если бы не увидела, с какой осторожностью Джейк поднял предмет из шкатулки. Так он обращался только с янтарем. И с женщиной в постели. Онор хорошо помнила, что к ней он прикасался той ночью так, словно она была хрупкой фарфоровой статуэткой.

  90