47 
Шершавые руки, твердые губы, пристальные глаза. Все в нем навевало греховные мечты. Да вот только Кэдрин разучилась мечтать после того, как на нее снизошло благословение.
Однако фантазия заработала, и легко всплыло воспоминание о могучем теле вампира. Кэдрин прикусила нижнюю губу. Беда в том, что он ей понравился! У нее было не много любовников – даже когда она могла чувствовать, – потому что ей было трудно кому-то довериться. А среди тех, кого она все-таки допускала в свою постель – их можно было пересчитать по пальцам, – не было ни одного бессмертного. Она была вдвое сильнее любого из них.
Она была слабее вампира.
Она никогда не будет с ним спать.
«Если он собирается прийти, то где же он, черт возьми?»
Уже четыре часа Себастьян просматривал содержащиеся в кейсе бумаги, пытаясь определить, насколько он богат. А мысли его были заняты совершенно другим.
Он знал, что Кэдрин не отправится за новым призом, пока не обновятся списки, так что вряд ли она в опасности. И все же на закате он наконец сдался и телепортировался.
Себастьян очутился в просторной спальне. По-видимому, это была частная резиденция. Часы показывали четыре утра, значит, он перенесся в другое полушарие. В центре комнаты стояла постель, и он телепортировался туда.
В постели спала его невеста.
Сможет ли он когда-нибудь принять как само собой разумеющееся то, что он телепортируется прямо к ней? Неоценимое преимущество.
Его радость померкла, когда он понял, что она спит беспокойным сном. Она лежала на животе, обнаженная, прикрытая сверху лишь водопадом золотых волос. Возле подушки скомканная майка. Тонкая рука протянуга к лежащему рядом мечу.
Ему стало грустно. Почему она спит в обнимку с мечом? Хочет обезопасить себя на случай его появления, или ее жизнь вообще полна опасности, как он видел сегодня? Если верно последнее, сможет ли он выпустить ее из поля зрения хоть на минуту?
Глаза у Кэдрин беспокойно метались под веками, заостренные уши подергивались, словно пытались уловить малейший шорох, предупреждающий об опасности. Пытается услышать шаги приближающегося врага?
Она дышала неровно, отрывисто, как дышат молодые животные.
Пальцы уверенно сжимали рукоять меча, и это зрелище стеснило ему грудь. Он мог бы ее защищать, если б только она позволила!
Удивительно, но Кэдрин, кажется, начала успокаиваться в его присутствии. Тогда он снял перевязь с мечом и куртку и положил их на стоявшую рядом скамью. Теперь у него было время рассмотреть Кэдрин, и он пожирал ее глазами. Он никогда не думал, что женская спина может быть такой сексуальной. Ему хотелось сжать ее нежные плечи и целовать чудесный изгиб позвоночника.
Его манила к себе ее шелковая золотистая кожа. Неужели она такая же гладкая на ощупь, какой кажется?
Она пробормотала что-то во сне и перевернулась на спину. Приподняла колено, и простыня соскользнула, открывая взгляду крошечные розовые шортики. Они сдвинулись в сторону, и он увидел нечто запретное, промелькнувшее в полутьме, и застонал. Там она тоже была золотой, совершенной и прекрасной.
Рожденная богами? Себастьян и не сомневался в этом.
Он должен поцеловать ее там. Он никогда не касался женской плоти губами, хотя много раз представлял себе это, еще будучи смертным. Он дрожал, предвкушая удовольствие, представляя, как ласкает Кэдрин.
Его собственная плоть была тверда, как железо, когда он склонился над Кэдрин.
Глава 17
Нет, Кэдрин не видела снов с того дня, как получила благословение, поэтому даже во сне недоумевала, почему ей снится, что вампир осторожно раздвигает ее ноги?
«Конечно, это сон. Плохой сон. Я бы никогда не заснула в присутствии вампира».
Во сне она позволила вампиру гладить ее, заинтригованная его порывистым дыханием. Его пальцы скользили по внутренней стороне бедер, а руки дрожали. В ее сне они были горячими, одна ладонь лежала на ее ягодицах, другая дергала вниз шелковые шортики, чтобы обнажить промежность.
Его дыхание сделалось свистящим. Неужели сон может быть настолько реальным? Она такого не помнила! Как может она чувствовать, как он склоняется над ней, налегая на постель тяжелым телом? Хочет ее поцеловать? Но куда именно?
Она слышала его прерывистый, хриплый голос: «Хочу коснуться тебя губами…»
Глаза Кэдрин широко раскрылись. Она вскочила, вслепую хлопнула ладонью по постели, ища рукоять меча. Еще миг – и лезвие уперлось ему в подбородок, а сама она оказалась на противоположной стороне постели. Перевернулась на спину и ахнула.
47 
