7 
Когда их губы соприкоснулись, он застонал. Казалось, его поразил электрический разряд. Себастьян отпрянул. Боже! Никогда не испытывал он ничего похожего на этот поцелуй. Она сгорала от страсти.
Если бы ради этого прекрасного мига ему предстояло снова превратиться в вампира, решился бы он на это?
Когда Себастьян снова ее поцеловал, едва коснувшись губами, она простонала:
– Еще…
Он сжал ее в объятиях, но потом… вдруг опомнился. «Нет, глупец…» И разжал руки.
Тогда она впилась ногтями в его плечи, да так, что он содрогнулся.
– Не отступай. Мне нужно больше.
Ей хотелось получить больше, и он мог бы дать ей это, потому что она была… создана для него. Уяснив это, Себастьян почувствовал, что его нерешительность улетучивается. Он обрел свою женщину. Из груди рвался торжествующий крик. Ее когти чуть не разрывали ему кожу, словно она боялась, что он отступит, и эта боль приводила его в экстаз. Я нужен ей!
– Целуй меня еще, вампир. Не останавливайся, иначе я убью тебя!
Он против воли усмехнулся. Подумать только – женщина угрожает ему смертью, если он ей откажет!
И он не отказал, пробуя на вкус ее язык, дразня, овладевая ее губами, жаркой влагой рта. Наслаждался медленными движениями ее бедер, колышущихся в такт выпадам его языка.
Он целовал ее со всей страстью, которую подавлял в себе долгие века, с надеждой, которую не чаял обрести вновь. Жизнь казалась ему тяжким ярмом, а теперь обрела смысл – все благодаря этой женщине! Она узнает, как он ей благодарен… Его поцелуи расскажут ей. Он будет целовать ее, пока она не начнет задыхаться и не ослабеет в его руках.
Он начинал терять над собой власть. Древние инстинкты требовали от него действий, греховных действий с ее телом, и он знал, что очень скоро подчинится.
– Я дам тебе все, что ты хочешь, все – пока я жив.
И сейчас, впервые за триста проклятых лет, Себастьян отчаянно захотел жить.
Глава 3
Ее словно сбросили наземь с огромной высоты. Все чувства, все ощущения, что Кэдрин считала утраченными за последние тысячу лет, обрушились на нее и оглушили. В ней бушевали страх, радость, страстное томление и явный сексуальный голод – пока его ласки не довели ее до точки кипения. Тогда остальным чувствам места не осталось.
У нее кружилась голова, путались мысли. Одно знала Кэдрин наверняка – она отчаянно жаждет освобождения. И каждый его яростный, властный поцелуй усиливал ее агонию.
Кэдрин погрузила пальцы в спутанную гриву его волос. Остаток разума покинул ее. Желания терзали – лизнуть его кожу, ощутить тяжесть его тела.
Ее полураскрытые губы коснулись его шеи повыше воротника рубахи. В ответ он прижался к ней чреслами, словно уступая неодолимой силе, пусть и против собственной воли. Она поразилась силе его возбуждения. Его плоть была огромной, твердой и настойчивой. Испарина желания окатила ее тело.
Не в силах остановиться, она коснулась его шеи языком, чтобы попробовать кожу на вкус. Яркое ощущение пронзило ее, как вспышка, и она застонала. Восхитительный вкус – ни разу до того ей не доводилось испытать ничего похожего. Новое впечатление породило в ней волну животного желания, столь неодолимого, что попытка сопротивляться привела к тому, что тело свело судорогой. Ей хотелось сорвать с него джинсы, обеими руками схватить могучий ствол и покрыть его страстными поцелуями от корня до кончика.
Воображение рисовало картины, от которых она впала в неистовство. Поколебавшись немного, Себастьян начал двигаться в такт с ней. Она слышала его свистящее дыхание. Он шептал ей что-то на ухо на своем языке. Замок содрогнулся. Это ударила молния – порождение охваченной страстью валькирии.
Молния… Как долго ее не было!
Кэдрин знала, что это запрещено, и знала также, что после ее ждет раскаяние, но ей было все равно. Провидению было угодно даровать ей лазейку, несколько минут с этим вампиром, чтобы еще раз познать наслаждение. Один только раз – это все, чего она хочет, прежде чем снова погрузиться в холод и пустоту.
Поэтому она принимала и дарила поцелуи. И пусть от страстного желания кружилась голова, она тем не менее пыталась найти себе оправдание. Она остановится на этом, дальше не зайдет. Такое простительно. К тому же они оба все еще одеты.
Он обхватил руками ее ягодицы и прижал к себе, готовый нанести удар.
Сильный самец… Бессмертный…
С божественным телом.
– Сильнее, – шепнула она, а потом вдруг оказалось, что ее спина прижата к сложенной возле стены горе книг, а рука вампира лежит на ее затылке, предохраняя голову. Он накрыл ее собой, и она заметила, что становится агрессивнее.
7 
