Особенно,... 
18 
Запах горелого дерева и соломы витал над пожарищем. Печально было смотреть на остов того, что некогда называлось домом. Трава вокруг обгорела.
Наверное, это место не будет пустовать, но здесь уже никогда не появится мамаша Джинни.
Город тоже охватила подавленная атмосфера. Солнце струило свои палящие лучи на мост, который пересекал реку недалеко от того места, где к берегу причаливали лодки. Никогда больше не повторится такой праздник, как этот.
Один из рыбаков, сидя на перевернутой лодке, чинил сети.
— Добрый день, — сказали мы.
— Добрый день, мистер Джекко и мисс Аннора.
Он делал вид, что поглощен работой, и все люди казались менее разговорчивыми, чем обычно.
Джекко спросил:
— Что, прошлой ночью был пожар?
— Да, так, — ответил рыбак.
Я подумала: «Где ты был прошлой ночью? Не был ли ты одним из тех, кто издевался над старой женщиной? Наверняка размахивал факелом, поджег ее дом.
Возможно, не ты именно поджег, но вы все виноваты в этом. Каждый из вас, кто дал этому произойти».
— Хижина мамаши Джинни сгорела дотла, — сказал Джекко.
— Да, так говорят.
— А она была в доме?
— Да, так говорят.
— Это ужасно, — сказала я.
— Так, мисс Аннора.
— А что, — спросил Джекко, — с мальчиком Дигори?
— Не спрашивайте меня, мистер Джекко. Я ничего не знаю.
Я подумала: «Вот так будут говорить все. Они ничего не знают. Им стыдно, и они будут делать вид, что там не были».
Мы двинулись дальше. Когда мы встречали людей, они все говорили одно и то же: они ничего не знают и что случившееся ужасно.
Я раздраженно сказала Джекко:
— Теперь они все будут изображать непричастность.
— Виновный всегда так поступает.
— Большинство из них ночью были в лесу.
— Они все скажут, что были на вересковом поле, на набережной или, на худой конец, спали.
Почти каждого мы спрашивали о Дигори. Никто уже не называл его шалопаем. Все были уверены, что он был в хижине и сгорел вместе с бабкой.
— В «Собачьем доме» он будет в безопасности, — сказала я. — Все думают, что он мертв.
— Там он пусть и находится — До возвращения отца, — добавила я.
* * *
Прошло два дня, прежде чем я сделала попытку увидеться с Рольфом. Я не могла вообразить, что я ему скажу, когда увижу. Я всегда предполагала, что между нами существует особое взаимопонимание, но теперь это кончилось. Во всем происшедшем больше всего я винила его: люди были невежественны. Он призывал их к действию. Зачем? Я понимала его жажду новых знаний, но восполнять ее такими бесчувственными методами?
Мне нужно было поговорить с ним. Я поехала в Дори Мэйнор.
Как быстро росли владения Хансонов! Сама усадьба была невелика, но леса были достаточно обширными.
Их поместью было около трехсот лет. Но эти темы меня в данный момент мало занимали.
Я въехала в конюшню и оставила лошадь конюху.
Подошла к двери, дернула колокольчик. Дверь открыла горничная:
— О, добрый день, мисс Аннора. Я доложу хозяину о вашем приезде.
Я вошла в холл с прекрасно сохранившимися тканевыми панелями и поднялась по лестнице, декорированной тюдоровскими розами, которыми так гордился Рольф. Я вошла в гостиную, и мистер Хансон поднялся приветствовать меня.
— Моя дорогая Аннора, какая радость! Ты заехала ко мне на чашку чая?
— Это было бы замечательно, спасибо.
Он обернулся к горничной.
— Мы будем пить чай, Анни, пожалуйста, — сказал он, потом обратился ко мне:
— Пожалуйста, садись, моя дорогая. Когда приезжают твои родители?
— Теперь уже скоро.
— Это печальное событие, моя дорогая, но это неизбежно. Думаю, ты соскучилась по родителям?
Надеюсь быть вашим гостем и узнать, что делается в другой части Англии. Вероятно, твои родители остановятся в Лондоне на некоторое время, а значит, будут хорошо информированы о последних новостях.
— Да, они, конечно, проведут там некоторое время.
— Ты хочешь знать, где Рольф? Я догадываюсь, что ты приехала его повидать.
— О, мистер Хансон.
— Не оправдывайся, я понимаю. Я знаю, что тебе нравится болтать с Рольфом, как и твоему брату. У него все в порядке, я надеюсь?
Я утвердительно кивнула головой.
— С той женщиной случилось несчастье.
— О да, в праздничную ночь. Так… Рольфа нет?
— Как раз об этом я и говорил. Он уехал, моя дорогая, и вернется не раньше следующей недели.
18 
