Но жертвенная магия не могла вечно поддерживать Марикету. Она была слишком сильной. Ее существо привыкло к силе и испытывало потребность в ней. Постоянно. Так что она истощала их, и оставалось только ждать: то ли они ее отпустят, то ли последуют за ней.
Последние четыре дня там творились жуткие вещи. Лахлан каждый раз содрогался, вспоминая об этом. В первую ночь вокруг дома Бауэна собрались сотни черных кошек. С разинутыми, но безмолвными ртами они внимательно следили за происходящим. На вторую ночь на жестяную крышу обрушился дождь из лягушек…
На закате к Лахлану телепортировалась Эмма. Оставив Бауэна, он вышел с ней в коридор.
– Сообщества нашли демона, который это сделал? Лахлан и своих людей отправил на поиски.
– Его разыскивают тысячи ведьм, – сказала Эмма. – У него нет шансов улизнуть. Может, ой на кого-то работает, но ведьмы теряются в догадках, кто бы это мог быть.
– Марикета забронировала самолет и пилота до того, как Бауэн присоединился к ней. Найдется не один десяток лиц, которые хотели бы ее уничтожить, пока она не достигла бессмертия.
– Что будет с ним, – Эмма бросила взгляд на дверь, за которой сидел Бауэн, – если она не… выживет?
– Как только отомстит тому, кто виноват в случившемся, не протянет и недели. К несчастью, Бауэн теперь знает, куда идти умирать…
Внезапно из спальни выскочил Бауэн с ведьмой на руках. Вид отсутствующей ноги заставил Лахлана поморщиться.
– Бауэн, ее нельзя трогать, – крикнул он ему вдогонку, когда тот выбежал с ней на руках через заднюю дверь. – Это может убить ее! Куда, спрашивается, ты ее несешь? – В дверях Лахлан обернулся: – Эмма, хотя бы раз останься в доме!
Когда Лахлан нагнал Бауэна, он уже почти не сомневался, что его кузен сошел с ума.
Бауэн старательно устраивал Марикету в гуще плюща у подножия дуба. Он как будто чего-то ждал и, когда этого не случилось, бросился к плющу, стараясь спрятать ведьму в зелени.
– Слишком поздно, – прохрипел он, падая на колени. – Слишком поздно ее принес.
Лахлан погладил его по голове. В этот момент в воздухе повеяло грозой, и черное небо разорвала горизонтальная стрела молнии. Он обернулся и увидел таращившиеся на них из болотной топи немигающие горящие глаза.
Когда он увидел, как вокруг ведьмы стали прорастать, обвивая ее, лианы, у него волосы зашевелились на голове. Выругавшись, он попятился.
Бауэн же, напротив, как только Марикету укутали лианы, не отшатнулся, а с облегчением закрыл глаза.
Когда Марикета вздохнула, словно обрадовалась, что очутилась в зеленой колыбели, Бауэн провел рукавом по лицу. И… ее кожа начала розоветь и заживать. По мере того как излечивались ее раны, Бауэн срывал бинты и лангеты и аккуратно разрезал ненужные швы.
Не прошло и четверти часа, как ведьма выздоровела… целиком и полностью.
Марикета распахнула свои ясные серые глаза и уставилась на Бауэна.
– Детка, ты в порядке? – хрипло спросил он на октаву ниже из-за спазма в горле. – Скажи мне что-нибудь.
– Я что-то пропустила? – прошептала она.
Он с трудом сдерживал эмоции, потому что едва не потерял ее.
Трясущимися руками прижал ее к себе и как-то совсем невнятно объяснил ей, где она была, и что с ней случилось. Когда она поежилась, он поднял ее и поспешил отнести обратно в дом, оставив без внимания пораженного Лахлана.
В доме Бауэн занес ее в ванную и включил воду. Нежно посадил в ванну и поливал дрожащей рукой ее спину и плечи. Ему хотелось попросить у нее прощения за то, что был таким упрямым и глупым, но боялся говорить о чем-то столь важном. Пока. Каждый раз, когда он порывался что-либо сказать, его голос срывался.
– Бауэн, это не моих подруг я слышу снаружи? Кашлянув в кулак, он сказал:
– Да, они все здесь толкутся днем и ночью. Сейчас тут Кэрроу и Реджин.
– Ты скажешь им, что я в полном порядке? И что выйду через минуту? – спросила Марикета.
– А тебя можно оставить? Она кивнула:
– Я в норме. В полном здоровье благодаря листве.
– Да, конечно. Я вернусь сию минуту.
В гостиной он увидел Лахлана и Эмму, Кэрроу и валькирию Реджин. Когда передал сообщение Марикеты, ее подруги бросились обнимать друг друга.
– Я же говорила вам, что она прорвется, – сказала Кэрроу, откупоривая бутылку с шампанским. Для себя.
– Да, она умная девочка, – сказал Бауэн, чувствуя, как его грудь распирает от гордости. – Вылечила себя сама.
Добилась помощи от самой земли. Кто способен похвастаться тем же?