55 
Тори, должно быть, перехватила его взгляд, потому что, примеряя вечернее платье с глубоким декольте, она как бы невзначай заметила:
– А пари, сейчас вы уже забыли, что я была на грани одичания, когда вы нашли меня на острове.
Грант скривился, но хозяйка магазина тут же подняла ему настроение, сообщив, что поступила новая партия товара, о котором не принято говорить непосвященным. Последний писк моды, только что из Франции...
Виктория без одежды, не считая чего-то совсем легкого... Именно то, в чем он так нуждался и что так занимало его ум. Однажды он уже это видел и после едва выжил.
Грант слышал, как в примерочной модистка помогает Виктории с ее новыми «восхитительными парижскими аксессуарами». «Значит, я должна утянуть сначала здесь, затем ниже? Вы думаете, это не будет слишком тесно?» – уточняла Виктория. Грант тут же вспотел от этих вопросов, а когда она сказала: «Оно такое тонкое, что сквозь него все видно!» – его пальцы, лежавшие на подлокотнике кресла, резко сжались.
Следующие слова добили его окончательно. Когда Виктория выразила беспокойство по поводу того, что ей не удается вылезти из белья, хозяйка магазина сказала лукаво:
– С этим трудностей у вас не будет, разумеется, если вы его наденете...
Грант подозревал, что она произнесла эту фразу специально для него.
Наконец Виктория выпорхнула из примерочной в великолепном прогулочном платье и белой плетеной шляпе. С восторженной улыбкой, прикрыв глаза, она заколыхалась в голубом шелке, будто приноравливаясь к тому, что было под ним.
Грант тут же сорвался с кресла, чтобы оплатить ее приобретения. К этому прибавились дневные и вечерние платья, лайковые перчатки, утепленный плащ, шляпы, кашемировые шарфы, комнатная обувь и множество коробок с другими вещами, которых Грант не мог упомнить. К завтрашнему дню все необходимые вещи должны были доставить в отель, а остальное, включая раскроенные платья, в следующие два дня прислать на корабль. Грант также договорился с портнихой о посещении Камиллы на следующий день.
Виктория не могла удержаться, чтобы не потрогать купленный для нее Грантом кошелек, затейливо расшитый бисером. Она стала открывать и закрывать расписной льняной веер и делала это до тех пор, пока хозяйка не вынула веер у нее из рук.
Грант не мог без сочувствия смотреть на то, как Тори опасается отдавать свои вещи. «Если она так реагирует на Кейптаун, то в Лондоне бедняжка просто умрет, когда я возьму ее за покупками».
Вдруг он нахмурился. Когда они прибудут домой, ему вряд ли придется видеться с ней или водить ее в магазины. Впрочем, почему он так в этом уверен? Ведь всего несколько секунд назад он твердо решил, что, проводив ее в отель, изорвет своими зубами все то «восхитительное», прибывшее из Парижа...
– Итак, мой первый выход в цивилизованный мир состоялся, – сказала Виктория, когда они вернулись в отель. – Как я справилась?
Грант остановился у входной двери.
– Вам это прекрасно известно, особенно учитывая ваше удивительно высокое мнение о себе, – съязвил он. – Я вовсе не собираюсь давать ему подпитку.
Тори засмеялась, и Грант тоже улыбнулся уголками рта. Но разговора не получилось. Да, с ней было нелегко. Грант поспешил попрощаться и, передав наилучшие пожелания Камилле, возвратился на судно.
Ночью Грант напрасно старался уснуть на тесной койке. Он не хотел переселяться к себе, понимая, что в его собственной каюте все будет напоминать ему о Виктории. Ему и без того стоило большого труда держать руки подальше от нее. Если бы его спросили, он поклялся бы, что ему не хватает этой чертовой девчонки.
Когда корабельные колокола пробили очередную вахту, Грант все же отправился в свою каюту, но это оказалось плохой идеей. Как только он опустился на кровать, мягкий запах, оставшийся на простынях, напомнил ему о Виктории. Его мужская плоть мгновенно возбудилась и стала тяжело пульсировать. Нет, ему не будет сна в постели, где спала Виктория.
О чем она думала, что чувствовала, лежа здесь? Такая норовистая девушка, как она, должна бы ворочаться и метаться, мечтая о страсти, борясь с желанием...
А может, она ни с чем не борется и просто...
Он вскочил с постели как ошпаренный. Виктория сама себя услаждает! Картина, возникшая в его воображении, заставила Гранта содрогнуться, голодная плоть запульсировала еще сильнее. Эк, до чего додумался! Нет уж, ему нужно держаться подальше от нее, чтобы не погрязнуть в ловушке собственных фантазий.
55 
