Особенно,... 
48 
— Ты снова ловишь рыбу в опасных водах, — неожиданно раздался чуть хриплый от сна, удивленный голос, в котором звучала чувственная нотка.
— Да, — ответила Дженна, не прекращая приятного занятия. — Я знаю. Но на этот раз я действую вполне сознательно.
Рейвен улыбнулся, вспомнив первую встречу, когда они, совсем незнакомые, проснулись в одной постели. Дженна, в полусне нащупав под одеялом твердую горячую плоть, не сразу поняла, что именно сжимает ее нежная ручка.
— Мне хочется еще поласкать тебя, — прошептала она. — Ты не против?
— А что, глядя на меня, можно подумать, что я возражаю? — Рейвен озорно усмехнулся.
Она всматривалась в его глаза, слегка прищуренные, горевшие огнем сладострастия. Потом перевела взгляд на восставшую плоть.
— Нет, если даже ты и не хочешь меня, то тебе очень удается скрывать отсутствие желания, — промурлыкала Дженна возле его уха, играя языком с мочкой. — Но я имею в виду другие ласки, которые раньше смущали и пугали меня, даже казались отвратительными, пока я не познакомилась с тобой. Ты же объяснил мне, что в сексе все прекрасно. — Она усмехнулась, вспоминая о стопке специальных пособий, которые после развода полетели в мусорное ведро. — В умных книгах я изучала целые главы, посвященные интимным отношениям. Почему бы не воплотить теорию на практике? Ты не против? — спросила она, жарко дыша на пульсирующую в ее руке мужскую плоть.
Словно разряд тока пробежал по телу Рейвена, когда он понял, о чем просит женщина.
— Все что пожелаешь, моя маленькая воительница. Любое твое слово или желание — для меня закон…
— Пока ты этого хочешь, — с улыбкой припомнила она слова, сказанные им когда-то. — Я рада, что ты необыкновенно выносливый мужчина, — прошептала она, наклоняясь ниже. — Очень рада.
Широкий песчаный пляж убегал вдаль, извиваясь, как гигантская бежевая лента. Ветер, разогнавший облака и туман, растрепал и взъерошил морскую гладь, на которой то здесь, то там появлялись белые сгустки пены. Растворяясь, они снова взмывали на гребне волн, а те беспорядочными рядами спешили к берегу и разбивались у кромки в мелкие, искрящиеся на солнце брызги.
Ни зонтики, ни кабинки для переодевания, ни мусорные бачки, обычных для пляжей, не нарушали песчаную гладь. Кругом ни души, только ветер, море да плачущие чайки.
— Я себя чувствую так, словно пересекла границу чужих владений, — сказала Дженна, оглядываясь на отпечатки ног, оставляемые ими на мокром песке.
— Не бойся, с первым же приливом следы преступления бесследно исчезнут. Никто никогда не узнает, что мы находились здесь. — Рейвен рассматривал положение солнца на безоблачном небосклоне. — Похоже, что у нас еще есть время. Энджел с Майлзом присоединятся к нам минут через двадцать. Так что пока можем осмотреть и изучить то, что нас интересует, — добавил он.
Рейвен заметил игривую улыбку, появившуюся на губах Дженны, и тут же ощутил, как кровь буквально закипает в жилах. Он даже растерялся, не зная, как реагировать на ее повышенную сексуальность: смеяться или ругаться?
— Вообще-то я полагал, что мы пройдемся по пляжу. — Рейвен кашлянул и ухмыльнулся. — Но если у тебя другие предложения, давай рассмотрим твои варианты.
Понимая, что он, возможно, излишне навязчив, но не в силах остановиться, Рейвен поцеловал Дженну, упиваясь ее мягкими влажными губами.
— Честно говоря, у меня тоже появились новые идеи.
Хитро подмигнув, он расстегнул молнию на ее куртке, и его руки проворно скользнули к упругой груди.
Рейвен сознавал, что не имеет права так поступать, потому что, в конце концов, не должен злоупотреблять своей властью. Он обязан заявить Дженне, что она свободна от обязательств, которые добровольно взяла на себя из чувства благодарности.
Но несмотря на здравые рассуждения, Рейвен не мог отказаться от непреодолимого желания снова ощутить хрупкость и нежность женского тела. Одной рукой он ласкал грудь, а другой, гладя аппетитные, упруго-мягкие ягодицы, прижимал Дженну к себе.
Его возбужденную плоть не скрывала даже плотная джинсовая ткань. Дыхание мужчины становилось глубоким и частым. Прикрыв глаза, Дженна перебирала его густые черные волосы. Рейвен снова полон желания, словно и не было тех утренних часов, когда они дарили друг другу божественное упоение.
Рейвен улыбался — под его пальцами твердела нежная ягодка соска.
48 
