40 
— Жесткое? — недоверчиво переспросила она. — Но почему ты так решила? Платье ведь мягче гусиного пуха.
— Хоть и как пух, а все равно противное, — упрямо пробормотала Бланш.
Она осторожно держала темно-лиловое платье, по которому переливалась серебряная вышивка, как молния, сверкающая среди аметистовой бури. С плохо скрываемым нетерпением Бланш ждала, когда Ариана наконец возьмет у нее платье.
На этот раз Бланш не настаивала, чтобы Ариана позволила ей затянуть на себе платье. Да помощь была и не нужна: платье зашнуровывалось на диво легко — Ариана только слегка касалась его пальцами.
Это чудесное обстоятельство делало дар Серены еще более привлекательным в глазах Арианы: ей не нужно было терпеть при одевании прикосновения чужих рук. На ткани к тому же совсем не оставалось пятен.
— Удивительно, какая тонкая работа, — задумчиво сказала Ариана, пробегая кончиками пальцев по ткани платья. — Нити такие тонкие, что я едва могу различить их.
— То же говорят и про самый дорогой шелк.
— Нет. Мой отец скупил много шелков у рыцарей, вернувшихся из сарацинских земель, да только те одежды совсем не такие. А это платье соткано золотыми руками.
Однако, продолжая поглаживать ткань, Ариана с уже привычной осторожностью старалась не смотреть в ее глубину, где переплелись отблески света и тени. Достаточно было уже и того, что она никак не могла забыть поцелуй Саймона. И ей совсем не хотелось сейчас вновь увидеть женщину, выгнувшуюся, как тугой лук, под ласками воина. И без того покой ее души был нарушен.
Ариана взяла арфу в руки и вышла из комнаты. Платье шуршало и нежно обвивалось вокруг ее колен и лодыжек, пока она направлялась по коридору в большой зал. Замок был полон снующих туда-сюда слуг — они громко обсуждали первый солнечный день после страшной бури и проделки хитрюги свиньи, которая опять ускользнула из загона Этелрода.
В очаге большого зала плясали золотые язычки пламени. Саймон и Доминик расположились тут же, у огня. Серый кот по прозвищу Его величество Лентяй облюбовал себе место на шее у Саймона и свисал с нее, как грозовое облако. Кожаные рукавицы для соколиной охоты лежали тут же на столе. Саймон и Доминик о чем-то оживленно беседовали: судя по их плавным жестам, они обсуждали охоту на уток, попутно расхваливая достоинства своих соколов.
Когда Ариана вошла в зал, Саймон вежливо кивнул ей, но не сделал никакой попытки подойти к своей супруге.
Ариана почувствовала облегчение и… разочарование. Даже себе самой она боялась признаться, что надеялась перемолвиться с ним хотя бы словечком.
«Похоже, я его совсем не интересую, — печально подумала она. — Да и о чем я буду с ним говорить, если он, может быть, сегодня ночью принудит меня исполнить супружеский долг?»
Подавив нараставшее в ней раздражение, она отбросила страхи, которые продолжали терзать ее душу, но для которых вроде бы и не было оснований: после их неудавшейся брачной ночи . Саймон совершенно перестал замечать свою жену и не искал с ней встреч, а когда они случайно сталкивались в замке, он был безразлично-любезен, и не более.
Мэг сидела у края огромного стола, за которым обычно трапезничали знатные господа из Спорных Земель. Но вместо тарелок с едой перед ней были разложены всевозможные мешочки и горшочки с настойками, бальзамами, растительными красками, порошками, снадобьями и мазями. Напротив нее сидела Эмбер. Огненно-рыжая и золотая головки полыхали на фоне серых каменных стен зала, склонившись над таинственными мешочками.
— Кассандра говорит, что это очень хорошо помогает от простуды, — говорила Эмбер. — Хотя в менее тяжелых случаях Посвященные предпочитают не крапиву, собранную в середине лета, а ягоды венерина башмачка.
Мэг взяла в руки горшочек со снадобьем, зачерпнула капельку и быстро растерла мазь между большим и указательным пальцами. Затем, когда мазь нагрелась, тщательно понюхала ее, попробовала на вкус и кивнула Эмбер.
Ариана незаметно пристроилась рядом. Оруженосец Саймона — юноша, почти мальчик, с пушком на щеках вместо бороды — в тот же миг оказался перед ней, держа в руках блюдо с холодным мясом, фруктами, сыром, хлебом и чашей ароматного чая.
— Спасибо, Эдвард, — удивленно произнесла Ариана.
— Рад служить своей хозяйке, — ответил паренек.
Эдвард посмотрел на Саймона, и тот резко кивнул. Мальчик поклонился Ариане и поспешно отошел.
Ариана поняла, что Саймон все эти дни наблюдал за тем, что готовят ей на завтрак. При взгляде на поднос ей стало к тому же совершенно ясно, что Саймон сам отбирал блюда для ее трапезы.
40 
