71 
Ариана ничего не ответила на его слова — вместо этого она попыталась объяснить то, что только сейчас поняла:
— Когда я увидела, как ты встал на пути у изменников, то вдруг подумала, что на своем быстром коне ты мог бы легко от них скрыться.
— Но твоя-то кобылка не успела бы уйти от погони.
— Да. И поэтому ты остался на той узкой тропе, готовый отдать за меня жизнь.
— Я просто хотел сразиться с изменниками.
— Которые были вооружены до зубов, и сидели на боевых конях, и ты был один против пяти, и…
— Ты должна была послушаться меня и скакать прямо к замку, — прервал он ее.
— Нет! — выкрикнула она, прильнув к нему в отчаянном порыве. — Да я не смогла бы и дня пробить, зная, что предала единственного человека, который был мне верен!
Саймон взглянул в ее разгоревшееся румянцем лицо и сверкающие глаза — больше всего на свете хотел он сейчас понять, что движет ее чувствами.
— И все же ты избегаешь моих прикосновений, — заметил он.
Ариана прикрыла глаза.
— Не ты этому причиной, Саймон, а то, что однажды случилось.
— Это сделал я?
Она покачала головой. Пряди черных распущенных волос упали ей на грудь, скрывая наготу.
— Я… — Голос ее сорвался.
Саймон мягко накрыл ее руку своей ладонью. Она не отшатнулась от его пожатия, а только стиснула ему пальцы с силой, неожиданной для такой хрупкой девушки.
— Вот как это было, — прошептала Ариана. — Дочь одного барона воспитывалась в богатом доме. Она была мне ближе, чем сестра, — юная, доверчивая…
Ариана судорожно глотнула и на мгновение закрыла глаза.
Саймон поцеловал бледные пальчики, которые крепко сжали его руку.
— Ее хотели выдать замуж за одного рыцаря, — хрипло продолжала Ариана. — Но ее отец нашел ей более подходящую партию, и тогда рыцарь…
Девушка с трудом перевела дух — она вся дрожала, как лист на ветру.
— Соловушка, — ласково произнес Саймон. — Ты расскажешь мне это в другой раз, когда поправишься.
— Нет, — произнесла она с отчаянной решимостью. — Если я не скажу тебе сейчас, то потом у меня не хватит на это смелости.
— Тебе ли жаловаться на свою храбрость? Ты ведь безоружная влетела в самую гущу схватки.
— Проще сразиться с сотней врагов, чем рассказать тебе об этом.
Саймон с волнением вглядывался в ее напряженное лицо.
— Отвергнутый поклонник, — торопливо продолжала Ариана, — решил, что если он обесчестит девушку, то другой рыцарь не женится на ней. И он принудил ее силой. А потом пошел к ее отцу и сказал, что это она соблазнила его, но что он благородный человек и женится на ней.
Саймон пробормотал какое-то проклятие.
— Отец девушки вошел к ней в комнату, увидел дочь, раздетую, на постели, перепачканной кровью. Она клялась ему, что невиновна в случившемся, но он ей не поверил — назвал шлюхой и блудницей и отказался от нее.
— Она тебе все это рассказала? — осторожно спросил Саймон.
— Она?
— Да, та девушка.
Из груди Арианы вырвался прерывистый вздох.
— Да, — ответила она. — Она рассказала мне обо всем, что сделал с ней этот жестокий рыцарь.
— И ты после этого стала бояться супружеской постели.
Ариану передернуло от нахлынувших ужасных воспоминаний.
— Я ее мыла потом в ванне — кроме меня, никто не хотел к ней прикасаться.
Саймон вздрогнул — он повидал довольно войн и насилия и знал, что представилось невинным глазам Арианы, когда она обмывала свою подругу.
— Я поняла тогда, как жестоки мужчины: ты будешь умолять о пощаде, а в ответ тебе грубо раздвинут ноги, и все внутри тебя будет разрываться от боли и унижения, и…
Саймон быстро прикрыл ее рот ладонью, чтобы не слышать потока яростных слов, которые, как острые кижалы, пронзали ему душу и сердце.
— Успокойся, соловушка, — прошептал он. — У нас с тобой никогда так не будет. Да я лучше умру, чем соглашусь взять тебя силой.
Ариана взглянула в его черные непроницаемые глаза, и ей вдруг страстно захотелось поверить, что он говорит правду.
Хотя она твердо знала, что надеяться на это было бы глупо.
И все же…
— Ты сражался за меня, — шепнула она.
— А ты — за меня, — возразил он.
— Ты меня не покинул — ты был мне верен. — Ариана перевела дух. — Как только я поправлюсь, я…
Саймон ждал.
— Я исполню свой супружеский долг, — шепотом закончила она. — Я это сделаю ради тебя, мой верный рыцарь. Только ради тебя.
— Я не хочу от тебя холодных объятий, не хочу целовать твой стиснутый рот.
71 
