70 
– Скажем, это заставило меня задуматься, почему их заводят другие Но я пришла поговорить о другом.
– Я только хотела бы проверить Брэндона и принести диктофон.
– Пожалуйста.
Хотя мясо было превосходным. Ела она механически. Просто необходимое топливо, чтобы утром быть в форме. В лучшей форме. На меньшее она никогда не соглашалась. Когда Джулия устроилась в кресле напротив, с ужином было наполовину покончено.
– Должна признаться, что прийти к вам меня побудил визит Виктора. Его жена пыталась утром покончить с собой.
– О боже!
Ева пожала плечами, отрезала кусочек мяса.
– Не в первый раз. И не в последний, если врачам удастся ее спасти. Похоже, бог хранит дураков и неврастеников. Вы считаете меня бесчувственной?
– Не тронутой этим происшествием. Это нечто другое.
– Совершенно верно. У меня есть чувства, Джулия. – Ева запила мясо травяным чаем, надеясь облегчить боль в горле. – Что же еще могло заставить меня отдать столько лет жизни мужчине, который никогда не будет принадлежать мне?
– Виктору Флэннигану?
– Виктору Флэннигану. – Вздохнув, Ева отодвинула поднос и откинулась на спинку дивана. – Я любила его и была его любовницей тридцать лет. Он единственный мужчина, ради которого я приносила жертвы. Единственный мужчина, из-за которого я рыдала в отчаянии долгими одинокими ночами.
– Однако за эти тридцать лет вы дважды выходили замуж.
– Да, и наслаждалась любовниками. Любовь к Виктору не заставила меня отказаться от жизни.
– Ева, я не просила вас оправдываться.
– Нет? Но я вижу выражение ваших глаз. Я не пыталась привязать его к себе страданиями, как Мюриэл, но признаю, я пыталась забыть его, заполняя свою жизнь другими мужчинами.
– Он любит вас.
– О да. Это часть нашей трагедии и ее величие.
– Ева, если он любит вас, то почему женат на другой?
– Отличный вопрос. – Ева закурила. – Вопрос, который я задавала себе много раз. И даже когда знала ответ, продолжала спрашивать себя. Когда мы познакомились, его брак с Мюриэл уже дал трещину. Я говорю это не для того, чтобы приукрасить супружескую измену. Я и глазом бы не моргнула, если бы Виктор разлюбил жену из-за меня, но уже тогда он оставался с ней потому, что ее религия никогда не оправдала бы развод. И потому, что Мюриэл так и не оправилась от потери ребенка. И потому, что у нее эпилепсия. Мюриэл Флэнниган из тех, кто упивается собственными страданиями.
Джулия нахмурилась:
– Вы хотите сказать, что она пользуется своей болезнью, чтобы вызывать сочувствие?
– Дорогая, она пользуется ею так же расчетливо и хладнокровно, как генерал, командующий своими войсками. Это ее защита от реальности, барьер, за который она всю жизнь тащит Виктора.
– Трудно затащить мужчину туда, куда он не хочет идти.
Ева поджала губы, затем натянуто улыбнулась.
– Не в бровь, а в глаз, дорогая.
– Простите, я не осуждаю вас. Я не должна была это говорить. Вы знаете исполнителей лучше меня.
– Точно, – прошептала Ева. – Мы трое играем бесконечную пьесу. Страдающая жена, другая женщина, мужчина, разрывающийся между любовью и совестью. Как часто Мюриэл нарочно забывает выпить лекарство, провоцируя свою болезнь… обычно, когда надо принимать какое-то решение.
– Простите, Ева, но почему вы это терпите? Почему год за годом позволяете ей манипулировать вами?
– Пошевелите своими практичными мозгами, Джулия, и скажите мне, что сильнее: любовь или чувство вины?
Ответ сформировался за долю секунды.
– Их сочетание способно перевесить все другие чувства.
– И Мюриэл умеет им пользоваться. Она заставляла Виктора держать ее болезнь в тайне. До сих пор никто не подозревает, что жена Виктора Флэннигана страдает эпилепсией. После потери ребенка ее душевное состояние стало совершенно нестабильным. Мы оба знали, мы оба смирились с тем, что, пока Мюриэл жива, Виктор никогда не будет моим.
Не время критиковать и осуждать, поняла Джулия. Как и тот час, проведенный у бассейна, сейчас время взаимопонимания.
– Мне только казалось, что я люблю мужчину, который никогда не сможет принадлежать мне. Я даже не представляю, как ужасна боль, если любишь кого-то так долго и так безнадежно.
– Надежда не умирает, – поправила Ева. Она так волновалась, что ей пришлось трижды чиркнуть спичкой, чтобы прикурить. – Когда я встретила Виктора, я была старше вас, но еще молода. Достаточно молода, чтобы верить в чудеса. В то, что любовь все побеждает. Однако даже сейчас я не стала бы ничего менять. Я оглядываюсь на те первые головокружительные месяцы с Виктором и благодарю бога.
70 
