Последние отзывы

  31  

Первым, что увидела Минни, когда проснулась, было, как обычно, окно ее спальни. Но как только к ней вернулась память, она поняла, что должна была спать в другом месте. В соседней комнате.

Только затем она заметила прижавшегося к ней Люка. Сквозь одеяло, лежавшее между ними, она чувствовала тепло его тела.

Минни осторожно повернулась и увидела, что Люк точно так же смотрит на нее сонными глазами, как перед тем, как она уснула. Выглядело так, словно он совсем не спал и всю ночь охранял ее сон.

— Ты хорошо выспалась? — спросил он.

— Отлично, — радостно ответила она. — Боже мой, который час?

Было семь утра. Минни неохотно встала с кровати и вышла из комнаты. Она обнаружила, что полностью одета, и постепенно вспомнила события прошедшей ночи.

Она привела к себе Люка, чтобы позаботиться о нем, но в конце концов все обернулось так, что это он позаботился о ней. Люк сделал то, чего не смог сделать никто другой. Он вытащил мучительный секрет из тайника ее души и дал ей ощущение спокойствия, которого она не знала четыре года.

Но это еще не все. В его объятиях она спала как младенец и утром почувствовала себя полной сил. Ее душа начала исцеляться, и этим чудом она тоже была обязана Люку.

Но самым удивительным было то, что он всю ночь провел в одном положении, боясь ее потревожить. Так долго не смогли бы выдержать ни любящий брат, ни сиделка. Минни крепко спала, но интуиция подсказывала ей, что в его объятиях она была в безопасности.

Он не попытался заняться со мной любовью, подумала она, улыбаясь. Это красноречивее всего говорит о его чувствах.

Он сказал: «Речь идет о твоей жизни. Она будет разрушена, если мы не найдем, как избавиться от всепоглащающегося чувства вины».

Мы! Не ты, а мы — действующие вместе как друзья и союзники.

Она подошла к окну, выходящему на лестницу. Дом уже просыпался. Вскоре к ней присоединился Люк. Он осторожно разминал левую руку.

— Прости. Надеюсь, я не сильно ее отдавила?

— Не беспокойся, скоро она будет как новенькая.

Они рассмеялись, и тепло, которое Минни почувствовала, не имело отношения к телесному возбуждению. Оно было связано с ощущением безопасности, защищенности, без которого она жила слишком долго.

За завтраком Люк сказал:

— Я бы хотел, чтобы ты сегодня осталась дома.

Это небрежное дружеское замечание было наполнено новым смыслом. Минни тоже не хотела выходить за пределы магического круга, который они создали.

— Мне бы тоже очень этого хотелось, но впереди важный процесс, и я должна быть на высоте.

В ее отсутствие Люк позвонил Эдуардо Виццини, поверенному, которого нашел для него банк, и назначил ему встречу. Синьор Виццини заехал после обеда, и они несколько часов обсуждали дела.

Он ожидал, что Минни допоздна задержится в суде, но она вернулась домой к ужину и всего на несколько минут разминулась с посетителем. Люк облегченно вздохнул. Он был пока не готов к тому, чтобы Минни встретилась с Эдуардо Виццини.

Она вошла, улыбаясь, и, бросив на кровать тяжелую сумку, весело заскакала по комнате.

— Ты похожа на школьницу после уроков, — заметил Люк.

— Именно так я себя и чувствую. Я свободна! Процесс закончился, не успев начаться. Другая сторона отозвала свои претензии. Свободна! — щебетала Минни, вскинув руки вверх.

— Означает ли это, что ты можешь отдохнуть? — спросил Люк.

— Да.

— Тогда предлагаю отметить твою свободу. Я пойду куплю вино и готовую пиццу. Никакой кухни, только отдых.

Вернувшись через несколько минут, Люк обнаружил, что молодая женщина переоделась в джинсы и свитер и превратилась в ту Минни, которая больше всего ему нравилась.

Был чудесный вечер. За ужином Минни очень смешно изображала своих оппонентов. Потом они сидели па диване и смотрели какую-то дурацкую телевикторину, горячо обсуждая глупые вопросы.

Ни один из них не упомянул о вчерашней близости, но, как только Люк взял ладонь Минни в свою, она положила голову ему на плечо. Когда шоу закончилось. Люк сказал:

— Помнится, ты говорила, что наполовину англичанка. Почему ты вернулась в Италию?

— Брак моих родителей не был счастливым. Моя мать, как истинная англичанка, была чопорной и сдержанной, а отец очень эмоциональным. У него было горячее итальянское сердце. Он никогда не занимался мелочами, и это раздражало мать. Полагаю, она была права, потому что это перекладывало всю тяжесть семейной жизни на ее плечи. Но я этого не замечала. Я видела лишь, что отец был чудесным человеком, а мать не одобряла тех качеств, которые мне больше всего нравились в нем. Когда мне исполнилось восемь лет, он умер, и мать сразу же увезла меня в Англию. Но там я не чувствовала себя дома. К тому времени я уже ощущала себя итальянкой, и меня раздражало то, как рьяно мама хотела сделать из меня настоящую англичанку. Она запрещала мне говорить по-итальянски, читать итальянские книги. Но ей так и не удалось заставить меня забыть мои итальянские корни. Я брала книги в библиотеке и тайком приносила их домой. Я могу быть ужасно упрямой.

  31