144 
Она была уверена в том, что стрелял именно Тревис. У него был пистолет. Он заткнул его за пояс, когда вместе с Кейном вытаскивал из амбара ящик.
Она посмотрела на окно, выходящее на центральную лестницу, и от страха у нее пересохло во рту. Неужели именно это Тревис имел в виду, когда говорил, что сможет «совладать» со своим братом? Что у них за странная семейка такая? На ее глазах заблестели большие тяжелые слезы, и ей сразу стало легче.
С Кейном «совладали». И неважно, каким способом. Главное, что он больше не ругается и не кричит от боли. Итак, он, скорее всего, мертв. Или потерял сознание. Или тихо истекает кровью. Следовало бы посочувствовать ему, но ей не хотелось этого делать. Он не заслуживал ни сочувствия, ни сострадания. Сейчас Джоди хотелось только одного — чтобы ей развязали руки, чтобы она смогла забрать Лу и Ханну и увести их из этого чертового амбара.
Обхватив ногами дерево, она натянула веревку, связывающую ее запястья. Веревка была достаточно крепкой. Ну же, давай, рвись. Она слышала звук шагов по гравию парковочной площадки, а потом раздались шаги на центральной лестнице. Тревис возвращается для того, чтобы освободить ее. Теперь ему не нужно спешить, ведь Кейн уже не сможет ему помешать. Джоди посмотрела на дверь. Ей хотелось поскорее увидеть его. Хотелось, чтобы эта ужасная ночь закончилась как можно быстрее.
Когда тень проскользнула в дверь, Джоди едва сдержалась, чтобы не закричать от радости. Кошмар окончен. Через десять секунд она будет свободна. Еще через тридцать секунд она вызволит из шкафа Лу и Ханну. А через минуту они уйдут из амбара и отправятся домой.
А потом она увидела, как в комнату вошел Кейн.
38
Опустив руку с монтировкой вниз, Мэтт бежал в темноте, огибая место, освещенное прожекторами. От него до грузовика было всего каких-то метров сорок. Это если бы он бежал напрямик от амбара к машине. Однако ему пришлось идти в обход, а это значило, что ему требовалось преодолеть не сорок, а уже целых шестьдесят метров. Почти марафонская дистанция.
Поляна перед амбаром была довольно хорошо расчищена. Однако в темноте она превратилась в минное поле с камнями, обрубками старых деревьев и жестким дерном. Мэтт постоянно обо что-то спотыкался, стараясь удержаться на ногах и не упасть на больное колено. А боль не утихала. Она была просто невыносимой. Ему казалось, что его коленную чашечку распиливают пилой, а руку зажали в раскаленных тисках. Одно было хорошо — фары так ярко светили, что он отчетливо видел силуэты двух машин — «мазды» Джоди и грузовика Андерсонов. Это напоминало ему кинотеатр под открытым небом[5], в котором остались только самые стойкие зрители.
Добежав до парковочной площадки, Мэтт остановился, потом, осторожно ступая по гравию, проскользнул за грузовик и сел на землю. Вокруг было тихо, и он слышал только свое прерывистое дыхание. В грузовике никого не было. И в амбаре тоже было тихо.
Мэтт подполз еще ближе. До грузовика оставалось метров пять, когда он заметил, что на земле что-то лежит. Оно лежало по другую сторону от грузовика. Тихо и неподвижно.
Мэтт сглотнул слюну, почувствовав, как к горлу подступает тошнота.
Нет, тот выстрел не был холостым.
«Я уверен, что это не Джоди», — сказал он себе.
Надежда, буйно расцветшая в душе Джоди, моментально увяла, словно бутон в ярком пламени костра. У нее подкосились ноги.
Джоди понимала, что спастись ей не удастся.
Кейн застрелил своего брата. А теперь он убьет и ее.
— Весь дом в нашем распоряжении. Нам уже никто не помешает. Слышишь меня, упрямая сука?
Улыбнувшись Джоди, Кейн вошел в комнату. В руке он держал винтовку.
— Теперь она мне не нужна, — сказал он, бросив винтовку. Она с грохотом упала на пол, и Джоди невольно вздрогнула. Потом Кейн вытащил из-за пояса пистолет. — Это мне тоже не понадобится.
Засмеявшись, он бросил пистолет на пол рядом с винтовкой. Этот жуткий смех Джоди слушала целый вечер. Ей было так страшно, что она едва держалась на ногах.
Кейн подошел к ней и остановился возле дерева.
От страха Джоди стало трудно дышать.
— Неужели тебе больше нечего сказать, упрямая сука?
Джоди крепко стиснула губы. Она боялась, что наружу вырвется тот крик, который зародился в ее груди. Она боялась, что если она закричит, ее ждет жалкая, презренная смерть.
Подняв руку, Кейн схватил ее за волосы и прижал щекой к стволу дерева.
144 
