Особенно,... 
65 
— Это не ваша боль, — мягко вмешалась Пибоди и покачала головой, давая понять Еве, что не надо ничего говорить. — Вы только очевидец, и вы можете рассказать нам, что вы видите. Это не ваша боль.
— Не моя. — Селина перевела дух. — Я вижу, как он рвет на ней одежду. Она не может бороться, она еле двигается. Вот она все-таки пытается его оттолкнуть! Но он бьет ее по руке, и рука ломается. Она растеряна… как животное, попавшее в капкан. Он насилует ее, и ей больно. Ей больно глубоко внутри. Она его не видит. Слишком темно, и она ослеплена болью. Она опять теряет сознание. Так легче, боли нет. Она ничего не чувствует, когда он ее убивает. Тело реагирует, бьется в конвульсиях, и это… Его это волнует. Господи, ее предсмертные конвульсии доводят его до оргазма… Меня тошнит. — Селина зажала рот ладонью. — Извините. Меня тошнит. Мне нужно…
— Идемте со мной. — Пибоди вскочила и помогла Селине подняться. — Идемте, я вас провожу.
Когда Пибоди увела Селину, Ева оттолкнулась от стола, подошла к окну и высунулась наружу. Ей надо было отдышаться.
Это ощущение тошноты было ей слишком хорошо знакомо. Она знала, что это значит: видеть опять и опять. Ощущать снова и снова. Подавлять подступающую тошноту.
Она вдыхала воздух, провожая взглядом набитые пассажирами вагоны надземного метро, следила за вспышками воздушной рекламы, обещавшей распродажи, разные мероприятия, туристические аттракционы. На нее обрушивался городской шум, и жизнь города вымывала из нее страшные воспоминания.
Все еще ощущая слабость в коленях, она стояла у окна и впитывала в себя треск лопастей полицейского вертолета, завывание клаксонов на улице, грохот подземки. Все эти привычные шумы казались ей музыкой. Эту песню она понимала. Это был ее город, ее место. В городе, да еще вооруженная своим полицейским жетоном, она никогда не чувствовала себя потерянной или одинокой.
Немного успокоившись, Ева закрыла окно, вернулась к столу и налила себе еще кофе. Вот и Селина уже не казалась такой смертельно бледной, когда Пибоди привела ее обратно. Впрочем, она явно поработала над своим лицом: наложила яркую помаду, замазала тональным кремом круги под глазами. «Женщины, — подумала Ева, — умеют сделать проблему из совершеннейших пустяков, да еще в самое неподходящее время».
Как только Селина села, Пибоди поставила на стол бутылку воды.
— Вам лучше не налегать на кофе, — сказала она.
— Да, вы правы. И спасибо, что побыли со мной. Вы помогли мне собрать себя по кусочкам.
— Без проблем.
— Вы, должно быть, считаете меня очень слабой, — продолжала Селина, обращаясь к Еве.
—Ошибаетесь. Ничего подобного у меня и в мыслях не было. Ведь мы-то появляемся на месте преступления, когда все уже кончено. Мы не видим, как это происходит, мы застаем только результат. День за днем мы наблюдаем, что люди творят друг с другом. Кровавая баня, месиво, бессмысленная рубка. Это нелегко. Да и не должно, и не может быть легко. Мы не знаем, что переживала жертва. Мы и не обязаны знать.
— Нет, вы знаете. — Селина провела пальцами по глазам. — Просто вы нашли способ с этим справляться. Вот теперь и мне придется его найти. — Она глотнула воды. — Я хочу договорить, осталось немного. К тому времени, как с ней все было кончено, какая-то часть меня начала сопротивляться видению. Но, мне кажется, после этого он ее раздел и забрал ее одежду, порванную во время изнасилования. Он перенес ее… Не ее… о черт! — Селина отпила еще воды и сделала три глубоких вздоха. — Я хочу сказать, что он принимает ее за кого-то другого. Он видит другую женщину, и именно ее он наказывает. Женщину, которая наказывала его. В темноте. Он боится темноты.
— Но он убивает по ночам, — возразила Ева.
— Ему приходится. Может быть, он хочет преодолеть свой страх?
— Возможно. Что еще?
— Больше ничего. Я прервала видение. Вырвалась из него, потому что больше не могла это выносить. И я позвонила вам. Знаю, мне следовало досмотреть до конца. Я могла увидеть что-то полезное для следствия. Но я впала в панику, начала сопротивляться и прервала связь.
— Мы так быстро добрались до места преступления именно потому, что вы связались со мной. Нам удалось сохранить там все в неприкосновенности, потому что мы так быстро добрались. Это очень важно.
— Надеюсь, что так. — Селина закрыла глаза. — Если у вас есть что-то, принадлежавшее ему, я могу попытаться его увидеть.
— У нас есть орудие убийства.
65 
