70 
Ева поперхнулась последним глотком пепси, и Пибоди услужливо похлопала ее по спине.
— Шучу. Вы что, шуток не понимаете?
— У вас с Макнабом совершенно нездоровые отношения.
— Верно, — просияла Пибоди. — Мы с ним очень, очень счастливы!
Спортзал «Жим Джима» располагался в полуподвале. На неосвещенной лестнице можно было переломать ноги, а чтобы открыть железную дверь, требовалась недюжинная сила. Ева предположила, что это своего рода предупреждение неперспективным клиентам: не можешь совладать с дверью — катись отсюда подобру-поздорову со своими жидкими бицепсами.
Запах в помещении стоял мужской, но неприятный: он бил прямо в лицо, как потный, обсыпанный спортивным тальком кулак. На стенах, выкрашенных в фабричный серый цвет, вероятно, в год ее рождения, облупилась краска; на потолке образовались ржавые разводы — следы многочисленных протечек. Покрытый унылым бежевым линолеумом пол так пропитался потом, что его испарения висели в воздухе подобно гнилостному туману.
Ева предположила, что посещающие заведение мужчины вдыхают его как благовоние — иначе каждый из них выбрал бы другой спортзал.
Оборудование было самое элементарное: гантели, штанги, брусья, перекладина, боксерские груши, скакалки и тому подобное. Было несколько допотопных тренажеров, судя по виду, изготовленных в середине прошлого века. На стене помещалось одно-единственное захватанное зеркало. Рядом с ним какой-то мужчина, сложением напоминавший грузовой космический корабль, накачивал бицепсы, поочередно поднимая гантели согнутыми в локте руками.
Другой мужчина, с торсом, похожим на мамонтовое дерево, качал пресс со штангой из положения лежа. Третий молотил боксерскую грушу с таким ожесточением, словно это была его неверная жена.
Все были в мешковатых серых трикотажных штанах и таких же фуфайках с обрезанными рукавами. «Как униформа, — подумал Ева. — Не хватает только эмблемы „Скверная задница“ на груди».
Как только присутствующие заметили появление Евы и Пибоди, всякое движение прекратилось. Большой Бицепс так и застыл с пятидесятифунтовой гантелью в руке, Большой Пресс с грохотом обрушил штангу на держатель, Боксерская Груша, обливаясь потом, замер в бойцовской стойке.
В наступившей тишине до Евы из соседнего помещения донеслись глухие удары, а затем подбадривающее: «Бей левой, тупой хрен!»
Она обвела глазами присутствующих и направилась к Боксерской Груше, потому что он был ближе всех.
— В заведении есть менеджер?
К ее изумлению, он побагровел всей своей двухсотфунтовой тушей.
— Э-э-э… только Джим. Он тут… э-э-э… хозяин. В смысле, это место принадлежит ему. Только он… э-э-э… сейчас занят на ринге. Тренирует Бинера в спарринге. Мэм.
Ева двинулась через комнату. Большой Пресс, приняв сидячее положение на скамье, окинул ее взглядом, полным нескрываемой враждебности.
— Джим тут баб не обслуживает!
— Джим, должно быть, не в курсе, что дискриминация по половому признаку запрещена.
Он разразился лающим хохотом.
— Дискриминация! Никого он не дискриминирует. Просто не принимает баб.
— Какое тонкое различие! Что там у тебя на штанге? Двести семьдесят пять фунтов? Это примерно твой вес?
Громила стер пот с широкого лица цвета какао с молоком.
— Если парень не может поднять свой вес, значит, он не парень, а девка.
Ева кивнула, подошла к штанге и сняла несколько колец.
— А вот это мой вес.
Она поманила его пальцем, предлагая встать. Большой Пресс освободил место, и Ева легла на скамью. Боксерская Груша, явно встревожившись, подошел к скамье, пока она устраивалась поудобнее.
— Мэм? Вы же не хотите себе что-нибудь повредить?
— Нет, не хочу. Следи, Пибоди!
— Ясное дело.
Ева обхватила руками перекладину и выполнила десять медленных и четких отжиманий. Водрузив штангу на держатель, она соскользнула со скамьи.
— Ну что, видели? Я тоже не девка!
Она кивнула Боксерской Груше, который вновь залился краской, и направилась в соседнюю комнату.
— А я еще не умею выжимать свой вес, — вполголоса призналась Пибоди. — Должно быть, я девка.
— Тренируйся.
Ева остановилась в дверях, чтобы полюбоваться на спарринг-матч.
На ринге бился профессионал-тяжеловес, обтянутый лоснящейся черной кожей, до того блестящей, что казалось — его облили с головы до ног сырой нефтью. Его ноги были подобны бревнам, брюшные мышцы напоминали стальные поковки, Ева отметила, что у него мощный удар правой, но левое плечо провисает.
70 
