75 
— На этих штуках следовало бы ввести немой режим. В обязательном порядке! — Ева сорвала обертку и вонзила зубы в дешевый эрзац-шоколад. — Вам требуется дополнительное время на изучение дела?
— Я, безусловно, возьму дополнительное время, а пока могу сообщить вам только то, что вы наверняка уже поняли и без меня. У него происходит эскалация. Поскольку он снова убил со столь незначительным перерывом, логично будет предположить, что он уже выследил и наметил несколько новых жертв. Ваш предварительный отчет указывает на отсутствие оборонительных ранений и на более жестокое предсмертное избиение.
— Она была ниже ростом, чем Мейплвуд. Она была более хрупкой. А он, насколько я могу судить, первым делом ударил ее по лицу и сломал челюсть. После этого она не могла оказать серьезное сопротивление.
— Судя по повреждениям, нанесенным при жизни, это его еще больше раздосадовало и озлобило. Думаю, он может полноценно продемонстрировать свою силу и превосходство, только если жертва сопротивляется.
— Избивать бесчувственный мешок с костями, конечно, не так интересно.
— Вы правы. Очевидно, для него она стала своего рода разочарованием.
— Если он разочарован, значит, следующий перерыв будет еще меньше. Видимо он без этого удовольствия уже жить не может. — Ева снова откусила от батончика и прошлась взад-вперед по коридору; Мира терпеливо ждала. — В четыре у меня пресс-конференция. И что мне делать? Посоветовать всем женщинам с длинными каштановыми волосами не выходить на улицу после наступления темноты? У меня такое ощущение, что я сколачиваю гроб вокруг него, но не успеваю вовремя поставить на место все нужные доски. А пока я их устанавливаю и подпираю, пока ищу крышку, он может убить еще кого-нибудь.
— Да, скорее всего, именно так и будет, — совершенно спокойно подтвердила Мира. — Возможно, он убьет еще не одну женщину, пока вы будете сколачивать стенки гроба и накрывать его крышкой. Но эти убийства будут на его совести, а не на вашей.
— Я знаю, но…
— Вам трудно смириться с мыслью, что где-то там живет женщина, занимается повседневными делами и знать не знает, что кто-то собирается оборвать ее жизнь самым жестоким и чудовищным образом. Вам трудно смириться с мыслью, что он может преуспеть, несмотря на все ваши усилия.
— Пока он планирует следующее дело, я сегодня вечером иду на какой-то гребаный званый ужин!
— Ева! — Мира взяла ее под руку и отвела в сторонку от проходивших по коридору полицейских. — Было время, когда вы вообще ничего не знали, кроме работы.
— И слава богу! Как можно сравнивать званый ужин с возможностью остановить убийцу?!!
— Все не так просто и элементарно, и вы это сами прекрасно понимаете. — Заметив, как упрямо вздернулся подбородок Евы, Мира покачала головой. — Скажу вам прямо: по моим расчетам, у вас было два, максимум три года, прежде чем вы сгорели бы дотла. У вас просто не хватило бы сил сохранить рассудок. Это была бы трагедия и для вас, и для департамента, и для города.
При одной мысли об этом у Евы все похолодело внутри.
— Я не дала бы этому случиться!
— Это не зависит от вашей воли, — тихо возразила Мира. — В феврале исполнилось два года с тех пор, как вы пришли ко мне для стандартного тестирования после выстрела на поражение в подозреваемого.
— «Подозреваемый» — довольно расплывчатое определение. Я помню этого типа, державшего в руке окровавленный нож, пока девочка, которую он только что зарезал, лежала в луже крови у его ног…
— Вы тогда еле-еле прошли тестирование. И повлияла на вас не ликвидация — сама по себе необходимая и оправданная, — а эта девочка. Вы держались исключительно и только силой воли. Вы это знаете, и я это знаю.
Ева снова, в который раз, вспомнила, как стремительно бежала вверх по лестнице, а воздух содрогался от душераздирающих криков. Помнила, что увидела, когда распахнула дверь. Слишком поздно.
Она казалась куколкой. Маленькой куколкой со стеклянными глазами в руках чудовища.
— Я до сих пор ее вижу. Ее звали Мэнди. — Ева судорожно вздохнула. — Некоторые случаи бьют сильнее всех остальных.
— Я знаю. — Мира не удержалась и легко провела ладонью по руке Евы от локтя к плечу. — Вы выполнили свой долг, но не смогли спасти девочку. Ее смерть стала тяжким ударом для вас. У вас были и еще будут другие случаи, которые поразят вас с такой же силой. Но в последнее время вы стали жить более открыто, и вам это абсолютно необходимо. Сегодня вы идете на званый ужин, хотя все ваши мысли до сих пор заняты расследованием. Этот званый ужин, может быть, и не улучшит показатели раскрываемости, но, я вас уверяю, он продлит ваши годы на службе. Значительно продлит.
75 
