88 
— Она в восторге от соединения двух наших семейств. Тебе не понять, какое значение будет иметь этот брак. А она понимает, так же как ее дражайшие родители. Миллисент слишком практична, чтобы не понимать, что даже при самой удачной сделке приходится идти на определенные уступки.
— Какой ты расчетливый!
— Все учитывается для пользы дела.
— Я устала.
Спокойной ночи. Он схватил меня за руку.
— Значит, ты говоришь, что больше меня не любишь?
— Я никогда не любила тебя. Это было нечто совсем иное, как я теперь понимаю.
— Ну, знаешь, как это ни назови, а чувство было достаточно сильным, не правда ли?
— Я вела себя глупо, абсолютно ничего не понимала в жизни. Прошу тебя, Джонатан, забудем об этом. Ты женишься, будешь подолгу находиться в Лондоне. Вряд ли мы сможем когда-либо возобновить наши отношения.
— Ты действительно этого хочешь?
— Всем сердцем.
— Для такого мужчины, как я, это вызов. То, что недостижимо, всегда более желанно, чем то, что само идет в руки. Ты бросаешь мне вызов, Клодина.
— Повторяю, оставь меня в покое.
Доброй ночи. Уже в дверях я услышала, как он, смеясь, сказал:
— Никогда не оставлю, не надейся.
Я вбежала в холл. Дэвид и Гарри только что вернулись.
— Благополучно доставили домой, — сказал Дэвид, имея в виду Эви. Он обнял меня рукой, а я ему улыбнулась.
— Ты устала, — заметил он.
— Да, сегодня был долгий день.
— Крестины удались на славу, — сказал Гарри. — Детишки отличные… вообще.
— А Амарилис в особенности, — гордо сказал Дэвид. — Она у нас красавица.
Гарри с улыбкой заметил:
— Любящий отец.
— Кажется, Эви понравилось у нас, — вставила я.
— О да, — согласился Дэвид. — Уверен, что ей очень не хотелось уходить домой. Старуха Трент ждала ее. В одном из окон горела свеча. Очевидно, она караулила. Она выскочила навстречу и хотела заманить нас каким-то джином, то ли терновниковым, то ли бузиновым, то ли оду Ванниковым, в общем, чем-то таким… Мы отговорились только поздним часом.
— Она очень печется о своих внучках, — заметила я.
— В этом нет сомнения, — поддакнул Гарри.
Мы проводили Гарри в отведенную ему комнату, пожелали доброй ночи и удалились. Мы с Дэвидом пошли к себе.
— Сегодня был такой счастливый день! Что если мы осторожненько заглянем в детскую, как там она?
Мы встали по обе стороны от спящего ребенка. Дэвид с восторгом смотрел на Амарилис. Ничего… Ничего не должно нарушать ее счастья.
ВСТРЕЧА В КАФЕ
Наступило Рождество. Начались обычные празднества и игры. Как и в прошлые годы, пришли соседи: миссис Трент с внучками, Фаррингдоны и, конечно же, Петтигрю. Леди Петтигрю сказала, что лучше бы собраться на Рождество в этом году у них, но дети затрудняли поездку и поэтому легче отметить праздник в Эверсли.
Свадьба Джонатана и Миллисент должна была состояться в июне, вот тогда-то мы и поедем к ним, сказала матушка, поскольку дети уже подрастут.
Трудно поверить, что всего год назад наш роман с Джонатаном был в самом разгаре. В последний святочный день я резко оборвала его и почти сразу же обнаружила, что беременна.
Гарри Фаррингдон никак не проявлял себя, и я поинтересовалась у матушки, намерен ли он что-либо предпринимать.
— Ухаживание, если это можно назвать так, кажется, еще продолжается.
Могу сказать, что Эви влюблена.
Это подтвердит любой.
— А Гарри?
— Вроде бы и ему нравится ее общество.
Тебе не кажется, что все дело здесь в его родителях?
— Или в ее бабушке.
— Но он ведь женится не на родственниках жены…
— Нет.
Но они могут стать неким препятствием. Мне кажется, что Гарри необычайно осмотрительный молодой человек.
— Хорошо, я думаю, он скоро решит это.
— Должна сказать, что ты предоставляешь им все шансы. Ты станешь свахой, Клодина. В конце концов, кто о них еще позаботится?
Я не сказала ей, почему делаю это, так как не была уверена, расстроит это ее или нет. Но у меня было твердое убеждение, что я должна помочь Эви, чем могу, и, без сомнения, ей очень бы хотелось породниться с семьей Фаррингдонов.
Джонатан вернулся в Лондон. Все были напуганы войной. Казалось, что в Европе Франция добилась успехов. Дикон был в Лондоне вместе с Джонатаном, и теперь, когда у матери на руках был ребенок, она не сопровождала его так часто, как всегда. В январе поводов для тревоги стало больше, когда Утрехт, Роттердам и Дорт попали в руки французов, и Стэдфолдэр с семьей бежали в Англию в лодке. Они чудом спаслись, поскольку сильно похолодало и все замерзло.
88 
