24 
— Пожалуйста, дорогая, не думай об этом. — Донна шарила глазами по кухне, ища чего-нибудь успокоительного. Например, бренди.
— У нее будут собственные колодки для обуви, — говорила Шейн ослабевшим от смеха голосом, — они их все подпишут, чтобы не перепутать. Ай да Сай! — Она треснула кулаком по столу. — Лори, Лори Макэйфи!
Перепуганная Донна осторожно сказала:
— Послушай… — И тут она вдруг поняла, что подруга вовсе не сражена горем, а изнемогает от смеха. Пристально взглянув в большие блестящие глаза Шейн, она сухо сказала: — Что ж, я так и думала, что ты расстроишься.
— На свадьбу я им подарю викторианскую этажерку, — жалобно стонала Шейн. — Донна, ну, спасибо тебе, вот повеселила!
— Я знала, что ты огорчишься. — Донна недоумевающе усмехнулась. — Только постарайся не плакать на людях.
— Я буду держать себя в руках, — пообещала Шейн с улыбкой. — Ты такая милая. Ты что, и правда думала, что я бегаю за Саем?
— Нет, я не была уверена, — призналась Донна. — Но вы же… ну, вы так долго были вместе. Я же помню, ты ходила как убитая, когда вы расстались. И потом ты больше об этом никогда не говорила.
— Мне понадобилось время, чтобы зализать раны. Они долго заживали. Я любила его, но теперь все прошло. Он нанес удар по моей гордости, но я выжила.
— Да я бы сама его убила, — пробурчала Донна. — Подумать только, за два месяца до свадьбы.
— Лучше, чем через два месяца после, — логично заметила Шейн. — Мы бы никогда с ним не ужились. Но теперь Сай и Лори Макэйфи…
На этот раз они рассмеялись вместе.
— Шейн, — Донна вдруг снова стала серьезной, — но люди думают, что ты до сих пор влюблена в Сая.
Шейн пожала плечами:
— Людей не переделаешь. Пусть себе думают.
— Или говорят, — добавила Донна.
— Скоро у них будет более интересная тема для разговоров, — небрежно возразила Шейн. — Кроме того, я слишком занята, чтобы обращать внимание на такую ерунду.
— Я так и поняла по свалке у тебя на крыльце. Что там под брезентом?
— Доски и все такое.
— Что ты будешь с этим делать?
— Я? Ничего. Делать будет Вэнс Бэннинг. Хочешь еще какао?
— Вэнс Бэннинг! — Пораженная Донна подалась вперед. — Расскажи! — потребовала она.
— Да пока нечего рассказывать. Так будешь еще какао?
— Нет, больше не хочу, — нетерпеливо отмахнулась Донна. — Шейн, зачем Вэнсу Бэннингу доски?
— Прибивать будет.
— Зачем?
— Я его наняла.
Донна скривилась.
— Зачем?
— Потому что он плотник.
— Шейн!
Шейн героически сдерживала улыбку.
— Слушай, он потерял работу, он талантливый плотник, как раз такой мне и нужен, так что… — Она развела руками.
— И что ты о нем разузнала? — Донна заявляла права на свежие новости.
— Совсем немного, — поморщилась Шейн. — Да почти ничего. Он почти ничего не говорит.
Донна самодовольно ухмыльнулась.
— Ну, это-то я и так знала.
В ответ Шейн лишь сдержанно хмыкнула.
— Он может быть грубым, когда хочет. Он очень гордый, и у него чудесная улыбка, но он редко улыбается. Сильные руки, — пробормотала она, но тут же спохватилась. — Он добрый, но скрывает это. Мне кажется, он умеет смеяться над собой, хотя и забыл, как это делать. Он пашет как лошадь, потому что, когда ветер с его стороны, я целый день слышу, как он стучит и пилит. — Она посмотрела в окно в сторону тропинки. — Я его люблю.
— Да, но что же… — У Донны перехватило дыхание, она поперхнулась и закашлялась. — Что?
— Я его люблю, — повторила Шейн весело. — Дать тебе воды?
В течение без малого минуты Донна молча смотрела на нее. «Подружка шутит», — сказала она себе. Но лицо Шейн было совершенно серьезным. Донна решила, что ее долг, как замужней женщины и матери семейства, указать на опасность подобных мыслей.
— Шейн, — начала она тоном, преисполненным материнской заботы, — ты совсем недавно познакомилась с этим человеком. И…
— Я с первого взгляда узнала его, — спокойно перебила Шейн, — я выйду за него замуж.
— Замуж! — Не находя слов, Донна залепетала что-то бессвязное.
Шейн пришлось подняться, чтобы налить ей воды.
— Он… он… попросил тебя?
— Конечно нет! — усмехнулась Шейн, протягивая Донне стакан. — Он ведь только со мной познакомился.
В попытке уяснить подобную логику Донна закрыла глаза и сосредоточилась.
— Ничего не понимаю, — через некоторое время призналась она.
24 
