ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  56  

Конечно, все не так однобоко. Несмотря ни на что, кому-то спасли сына. Кого-то вытащили с того света. Кого-то — просто починили, и теперь он может бегать, спускаться по лестнице, гулять. И все это сделано играючи. Не без циничных комментариев, не с сочувствующим, полным священной доброты, лицом. А ведь это очень сложная вещь. Громадная. По ту сторону есть другой человек. С дипломом. С приставкой «доктор» к фамилии. И у него на плечах лежит такое… вся его жизнь подчинена… Ладно. Снова — кого я, собственно, обманываю? Читатель родился не вчера.

Короче, вместо «очищения» я испытала, как говорится, двойной удар. Сначала переживала за армейские годы, потом на меня обрушилась эта проклятая «медЫцина». Завершающим эпизодом в моей докторской биографии стала медсестринская практика. Она была ближе всего к врачебной работе; сразу после нее меня отчислили. Потом я некоторое время все равно посещала учебу, но это продолжалось недолго.

Меня направили в кардиологическое отделение. Оно находилось на пятом этаже одной из крупнейших городских больниц. Лифт в первый день практики не работал. Поднимаясь по лестнице, я считала ступеньки, лишь бы не подготавливать себя к ужасу, который ждал меня впереди. Лишь бы не думать, что там творится. Лишь бы не перемалывать в мозгу все триллерные подробности отечественной медицины. Сто тридцать первая, сто тридцать вторая, сто тридцать третья… Дверь.

— Привет. Я — Алла Владимировна. Сначала выпьем чаю. Кстати, а ты в жопу колоть умеешь?

Это была милая медсестричка лет тридцати пяти, с таким домашним, житейским обаянием, привлекательностью простодушной и трудолюбивой хозяйки. На ее лице светился аккуратно наложенный перламутровый макияж, одета она была в халат с розовой отделкой, широкие болотного цвета брюки, чуть оттопыренные на коленях, и простые белые кроссовки. Пухлые руки держали мой бланк для практики, на тяжелой груди болтался стетоскоп.

— Умею, теоретически.

— Ладно, потом покажешь. Есть у нас один мужчинка в тридцать второй… А ты ешь вареную колбасу?

Мы сели за шатающийся стол на кухне. Алла Владимировна достала из холодильника несколько ломтиков колбасы, нарезала свежего хлеба, заботливо подлила мне полутеплый и очень сладкий чай.

— Ты кушай, кушай, не стесняйся.

Вдруг я заметила — в углу, закрывая собой плиту, возникло нечто крупное, ярко-голубое. Моему взору предстала пологая задница старшей медсестры. Медсестра осматривала узкий проем между плинтусом и духовкой.

— А вы куда штопор дели? Уронили, может? Я везде ищу — на столе, на полу…

Алла Владимировна развела руками.

— Лен, я уже не помню. Это у докторов надо спросить…

Старшая поднялась. У нее было раскрасневшееся лицо, как у продавщиц-палаточниц на морозе.

— Дарья — это вы? Очень приятно. Где ваш бригадир? Он потом распишется?

— У меня нет бригадира. Я вот из университета пришла

— Как это так?! Нам сказали — из училища девку приведут. А ты у нас медик, значит…

Владимировна тихо шепнула:

— Памперсы и мытье — отпадают…

Лена присоединилась к нам, сделав себе приличный бутерброд.

— А ты в кардиологии уже была?

— Нет, только в кожвене и в терапии. Несколько раз — в интенсивке. А еще, кажись, в реанимации.

— Реанимация — это хорошо, — сказала Лена, жуя свой завтрак. — В реанимации всему научат. Там ни вздохнешь, ни, как говорится, пернешь.

— Лен, ты что девку смущаешь?

Я отвернулась, поглядела вокруг.

— Ну смотри. Тут у нас в основном мужики. Запомни: женщины-сердечницы встречаются редко. Мужики у нас хорошие, послушные. Тридцать четвертая и тридцать пятая — ви-ай-пи, палаты улучшенного содержания. Туда будешь носить завтрак с первого стола. Плюс возьмешь у Людочки финскую кашу. Мы тебя через пару часиков познакомим. Придешь на обед… В двадцатых — особенно в двадцать восьмой — лежат дедули. К ним нужен особый подход. Главное — не забывать прокатить их на процедуры. Коляски стоят в коридоре. Я тебе потом покажу. Что тебе еще надо знать? Белье мы меняем, когда больной выписывается. Люда тебе отдельно сообщит. Будут приставать к тебе, цыпленок, сразу зови меня. А то, видишь ли, бывали в прошлом году инциденты…

Алла Владимировна улыбчиво кивнула. Я спрашиваю:

— Какие?

— Ну, запугали тут одну. Тоже с практики. Схватил один пациент, обнял, пытался залезть под халат. Зэк у нас лежал. От него было много шуму…

  56