112 
Его плоть сразу же отозвалась, но он знал, что Тайе хочется главенствовать. Пока она медленно раздевала его, Малахия пытался лежать пассивно, хотя ему отчаянно хотелось схватить ее и опрокинуть навзничь. Он только глухо стонал и судорожно стискивал покрывало.
И вдруг все исчезло. Не осталось ничего, кроме нее. Нежная кожа, горячие губы, жадные руки и этот тонкий, едва уловимый запах, присущий только ей одной. Малахию затопило желание.
А потом она легла на него. И он утонул в ней.
Растворился. Исчез…
Она чувствовала, как колотится его сердце. И ощутила этот безумный стук губами, когда прижалась ими к его груди. Тайя видела, как содрогалось его тело, несмотря на все старания Малахии сдержаться и позволить ей самой овладеть им.
Она могла взять то, что хотела, сколько хотела и как хотела.
Это стало для нее откровением.
Тайя слышала его прерывистое дыхание, чувствовала, как напрягались его мышцы, когда она прикасалась к ним, дразнила и мучила. И ощущала себя такой красивой, такой желанной, такой… всемогущей.
Когда Малахия прошептал ее имя, Тайя приподняла голову, потом нагнулась и страстно поцеловала его в губы. Этот поцелуй опьянил их обоих.
– Никто не хотел меня так и не вызывал во мне такого желания…
Когда Тайя опустилась и приняла его в себя, с ее губ сорвался звук, похожий на рычание. Руки Малахии обхватили ее бедра и стиснули их. Тайю затопила волна желания. Она овладевала им медленно, наслаждаясь каждым движением.
Когда их взгляды встретились, Тайя улыбнулась и улыбалась до тех пор, пока у Малахии не закрылись глаза. Потом она испустила ликующий вздох, закинула голову, дала волю своему телу и забыла обо всем на свете.
ЧАСТЬ III
Разрезание
Мы прядем собственные судьбы, злые или добрые, которые никогда не удастся распустить. Любой малейший стежок добродетели или порока оставляет на них невидимый рубец.[14]
ГЛАВА 21
– Это он. – Клео смотрела на фотокопию. – Один из парней, которые охотились за нами в Праге. Тот, что ниже ростом. Второй был выше и шире в плечах. Высокого я заметила, когда он шел за мной после встречи с Анитой.
Она снова посмотрела на тусклую черно-белую фотографию и глубоко вдохнула, чтобы снять тяжесть в груди.
– Должно быть, это тот самый, что пошел за Мики и потом
убил его.
– Мы попросим Боба заняться этим делом всерьез. Может быть, эта ниточка приведет ко второму человеку. – Джек взял фотографию и приколол ее к доске.
Они находились в доме Бардетта. Точнее, в подвале, который он называл своей «рабочей зоной».
– Его зовут Карл Дубровски. Наемный бандит, недоумок. Обнаружен в пустом складе в Нью-Джерси. В нем сидели четыре пули двадцать пятого калибра.
– Думаете, его убил напарник? – спросила Тайя.
– Только не из двадцать пятого калибра. Малого, который ходит с такой пукалкой, засмеют коллеги.
– Анита. – Малахия подошел к доске, на которой висела и фотография Аниты Гай. – Ее взбесило, что этот тип поднял шум, убил друга Клео и ничего не добился. До сегодняшнего дня я не верил, что она способна убить человека собственными руками. Но это так, верно?
– Думаю, да. – «Отличный парень, – подумал Джек, изучая Малахию. – И надежный. С таким можно работать». – Склад был продан компанией «Морнингсайд». Вскоре мой друг из полиции поговорит с Анитой.
– Для нее игра станет еще более захватывающей. Она считает себя неуязвимой.
– Когда погибают люди, это уже не игра. – Ребекка дождалась взгляда брата. – Клео потеряла друга, а человек, который сделал это, убит. Разве кто-нибудь из нас решился бы на убийство ради нескольких фунтов серебра?
– Бекка, речь не об этом. – Рука Гедеона по-прежнему лежала на плече Клео. – Давно прошли те времена, когда мы думали только о цене этой вещи.
– Да, – согласилась Ребекка. – Для Мала, тебя и Клео она означает нечто большее.
– Я хочу заставить ее заплатить. Отомстить. Причинить ей боль.
Ребекка села на корточки у стула Клео и посмотрела ей в глаза.
– Как далеко ты готова идти?
– Как далеко? До самого конца.
Ребекка тяжело вздохнула, встала и посмотрела на Тайю.
– А вы? Вы оказались в этом деле случайно. Если мы начнем действовать, возврата к прежней жизни уже не будет. Так что можете уйти и вернуться к прежнему, пока не стало слишком поздно.
112 
