67 
Облизывая губы, Джеральд стоял у двери, не решаясь войти. Он не рассчитывал встретить здесь собаку. Она забилась в угол кухни и рычала. Конечно, можно ее убить… С минуту Джеральд обдумывал эту мысль. Как жаль, что он торопится и на эксперимент нет времени! Приоткрыв дверь пошире, он услышал:
— Ради всего святого, Бинки, перестань! Мистер Карлиз опять будет жаловаться на тебя. — Почти ничего не видя без линз, Мэри Бет подошла к двери черного хода. — Ну выходи же!
Но Бинки не двигался с места. Из своего угла он настороженно смотрел на дверь, ведущую из кухни в гараж, и рычал.
— Скорее, Бинки, я занята. Неужели ты злишься на глупого котенка? Ничего, привыкнешь.
Мэри потащила собаку к двери, открыла ее пошире — и тут слова замерли у нее на губах…
Джеральд представлял ее именно такой: мягкой, теплой, всепонимающей. Она, несомненно, ждала его, даже хотела выставить собаку, чтобы не мешала им. Правда, проклятая тварь вырвалась и снова забилась в угол… Но ничего, она не помешает.
До чего же соблазнительны эти огромные испуганные глаза и округлые груди! Мэри Бет говорила, что мечтает предаться любви на цветущем лугу. И сейчас, когда он смотрел на нее, ему мерещился клевер. Джеральду не терпелось поскорее заключить ее в объятия, и пусть она сделает все, что она обещала. А потом он отдаст ей самое сокровенное.
— Что тебе здесь нужно? — Мэри видела лишь контуры его фигуры, а сердце ее от страха уже готово было выпрыгнуть из груди.
— Все то, что ты обещала, Мэри Бет.
— Я ничего тебе не обещала, я не знаю тебя. «Стой спокойно», — приказала она себе. Если он пришел грабить, пусть возьмет все, что хочет. Она сама отдаст ему хрустальные бабушкины бокалы. Слава богу, что детей нет дома и они в безопасности. Фелдспарсов ограбили в прошлом году, и они не могли несколько месяцев разобраться со страховкой… Давно ли ушел Гарри?
В голове ее беспорядочно теснились мысли, но она точно знала одно: нужно немного продержаться.
— Нет, ты знаешь меня. Ты говорила со мной, только со мной все эти вечера! И всегда все понимала. Теперь мы наконец будем вместе. — Джеральд надвигался на нее, и она пятилась, пока не уперлась в стойку. — Я хочу подарить тебе нечто большее, чем ты можешь вообразить, и знаю, как это сделать.
— Сейчас вернется мой муж…
На его губах появилась бессмысленная улыбка.
— Раздень меня так, как обещала!
Джеральд схватил Мэри за волосы, чтобы показать ей свою твердость. Женщины любят сильных мужчин, особенно такие — с нежным и мягким голосом.
— Но сначала, Мэри Бет, сними с себя все не спеша и прикоснись к моему телу. Сделай для меня все, что обещала.
Голос у него был почти детский, но она не видела в темноте без линз его лица.
— Я не могу! Я ничего не обещала тебе, ты меня с кем-то путаешь. Я…
Тут Джеральд дернул ее за волосы, и она сжалась от ужаса. Свободной рукой он схватил Мэри за горло.
— Ты любишь, когда тебя уговаривают? Ладно, я пойду тебе навстречу. — Он говорил тихо, но возбуждение в нем нарастало, распирая его изнутри. — Дезире тоже хотела, чтобы ее уговорили. Я ничего не имел против, ведь я любил ее. Дезире была моим идеалом. Думаю, ты тоже мой идеал, но мне надо в этом убедиться. Сейчас сам раздену и потрогаю тебя.
Когда он скользнул рукой к ее груди, Мэри закричала:
— Не смей!
Его пальцы впились в ее плечи, а голос вдруг изменился, стал жалобным. Казалось, он сейчас заплачет. И это было еще страшнее, чем его приказы.
— Я не хочу, чтобы ты кричала! Не кричи, иначе я сделаю тебе больно. Мне приятно было слышать вопли Роксаны, но не твои. Роксана была грязной шлюхой, понимаешь?
— Да. — Она готова была согласиться с чем угодно. — Да, да, понимаю.
— Но ты не шлюха. Ты и Дезире — совсем другие. Я понял это сразу, как только услышал тебя. — Он начал понемногу успокаиваться, хотя тело его оставалось напряженным. — А теперь прошу тебя, говори со мной, когда я буду делать это. Говори, как прежде.
— Я не понимаю, о чем ты! — закричала Мэри, когда он, навалившись всем телом, придавил ее к полу. — Боже, это невозможно! Что происходит? — Мэри казалось, что она видит страшный сон. Она твердила себе, что не хочет этого, любит Гарри, любит своих детей. Надо было по-, дожить этому конец. — Я не знаю тебя! Ты ошибаешься!
Сунув руку ей между ног, он с наслаждением услышал, как она дернулась и застонала. Она созрела. Ей сладко, и она готова.
— На этот раз все произойдет иначе. Мы не станем спешить. Ты покажешь мне все, что умеешь, и сделаешь все, что я хочу. Уверен, это окажется лучше, чем с другими. Потрогай меня, Мэри Бет. Другие не хотели этого делать.
67 
