Последние отзывы

  53  

Я сразу же подумала о Маркусе Мерривэле. Я взглянула на себя в зеркало. Щеки порозовели, глаза сияли. Меня охватило радостное волнение. Я поспешила в гостиную, открыла дверь и увидела Роберта.

Я страшно обрадовалась. Я уже забыла, что ожидала увидеть Маркуса.

— Роберт! — воскликнула я.

Он застенчиво улыбнулся. Цвет хаки не шел ему, делая его каким-то другим. Роберт выглядел бы иначе, если бы уже стал офицером и получил элегантную форму, но этого еще не произошло. Он казался очень бодрым и здоровым, немного загорел и отчасти утратил ту нескладность, которая так шла ему.

Я бросилась к Роберту, и мы крепко обнялись.

— Как чудесно снова увидеть тебя! Я все время задавала себе вопрос, когда же ты приедешь.

— Я чувствую то же самое, — ответил Роберт. — Кажется, прошла целая вечность. Я уже все знаю о вашей поездке домой. Наверное, это было настоящее приключение.

— О да.

— К счастью, твой дядя смог организовать, чтобы вас вывезли оттуда.

— В противном случае нам пришлось бы передвигаться вместе с беженцами.

— Я слышал, что вас доставил майор Мерривэл. Я страшно переживал, думая о вас в этой школе. Надо же было оказаться именно в Бельгии!

— Я часто задаю себе вопрос, что там сейчас происходит. Мадам Рошер, владелица школы, очень высокомерная аристократка. Я пытаюсь понять, как все может обернуться для нее.

— Очень неприятно находиться в оккупированной стране, надеюсь, нам никогда не придется испытать это.

— Конечно, не придется! Это совершенно немыслимо. При всех обстоятельствах есть Ла-Манш.

Для Франции все иначе.

— Это так. Я часто думаю о дедушке. И мама тоже. У нас нет сведений, что происходит в Бордо.

— Мне кажется, что месье Бурдон сможет позаботиться о себе.

— Мне тоже так кажется, но нам хотелось бы знать наверняка.

— Роберт, расскажи мне о себе.

— Ну, сначала приходилось трудно, но я привык. К моему большому удовольствию, мы много занимаемся верховой ездой, постепенно входят в привычку и распорядок дня, и приказы, которые надо немедленно выполнять. Это не вызывает отрицательных эмоций. Возникает замечательное ощущение товарищества, и ты испытываешь удовлетворение, когда, вконец измотанный, ложишься в постель и спишь, спишь до самого подъема.

— Ты очень скучаешь по дому, Роберт?

— По многим причинам, да. Но мы должны воевать и победить. Оставаясь дома, нам никогда не сделать этого.

— На сколько тебя отпустили?

— Осталось три дня. Два я уже провел дома, а остальные буду здесь, в Лондоне.

— Как хорошо!

— Мать и сестра приехали со мной. Отец вынужден остаться. У него столько работы.

— Он возражал против твоего приезда сюда?

— Ты же знаешь, какой он. Всегда готов войти в положение и сделать то, что хочет его семья. И, конечно, мама и Аннабелинда сказали, что мы должны провести время в Лондоне, чтобы повидать тебя и твоих родных.

— Я так рада, что ты здесь.

— Я очень давно тебя не видел. С прошлого Рождества. Только подумать! Мы никогда еще не расставались так надолго.

— Мне не верится, что мы должны расстаться.

Как ты собираешься провести свое увольнение здесь?

— С тобой…

— Какая замечательная перспектива!

Роберт взял меня за руку и заглянул в лицо.

— Ты действительно так считаешь, Люсинда?

— Конечно.

— Ты немного изменилась.

— В чем?

— Повзрослела.

— Мы все время взрослеем.

— Я имею в виду, что дело не в том, что прошел год. Думаю, это война и то, что ты увидела во время вашего страшного путешествия. Я слышал о ребенке.

— О да. Ты должен взглянуть на Эдуарда.

— Ужасно было видеть смерть этой женщину… и с твоей стороны замечательно взять на себя заботу о ребенке.

— Я знала, что ты поймешь.

— Ты не могла поступить иначе. Я слышал, что он славный малыш.

— А ты знаешь об Андрэ Латур?

— Да, Аннабелинда рассказала мне. Она говорила, что майор Мерривэл был просто великолепен.

— Да.

— Я хотел бы оказаться на его месте, Люсинда.

— Ну, ты находился на военной подготовке, и поэтому, я думаю, дядя Джеральд поступил правильно.

— Наверное, это было необычно… все вместе…

— Теперь я дома, и все хорошо. С нами приехала мисс Каррутерс, школьная учительница. Она стала моей гувернанткой.

— Ну конечно, тебе же всего пятнадцать.

  53