53 
Я сразу же подумала о Маркусе Мерривэле. Я взглянула на себя в зеркало. Щеки порозовели, глаза сияли. Меня охватило радостное волнение. Я поспешила в гостиную, открыла дверь и увидела Роберта.
Я страшно обрадовалась. Я уже забыла, что ожидала увидеть Маркуса.
— Роберт! — воскликнула я.
Он застенчиво улыбнулся. Цвет хаки не шел ему, делая его каким-то другим. Роберт выглядел бы иначе, если бы уже стал офицером и получил элегантную форму, но этого еще не произошло. Он казался очень бодрым и здоровым, немного загорел и отчасти утратил ту нескладность, которая так шла ему.
Я бросилась к Роберту, и мы крепко обнялись.
— Как чудесно снова увидеть тебя! Я все время задавала себе вопрос, когда же ты приедешь.
— Я чувствую то же самое, — ответил Роберт. — Кажется, прошла целая вечность. Я уже все знаю о вашей поездке домой. Наверное, это было настоящее приключение.
— О да.
— К счастью, твой дядя смог организовать, чтобы вас вывезли оттуда.
— В противном случае нам пришлось бы передвигаться вместе с беженцами.
— Я слышал, что вас доставил майор Мерривэл. Я страшно переживал, думая о вас в этой школе. Надо же было оказаться именно в Бельгии!
— Я часто задаю себе вопрос, что там сейчас происходит. Мадам Рошер, владелица школы, очень высокомерная аристократка. Я пытаюсь понять, как все может обернуться для нее.
— Очень неприятно находиться в оккупированной стране, надеюсь, нам никогда не придется испытать это.
— Конечно, не придется! Это совершенно немыслимо. При всех обстоятельствах есть Ла-Манш.
Для Франции все иначе.
— Это так. Я часто думаю о дедушке. И мама тоже. У нас нет сведений, что происходит в Бордо.
— Мне кажется, что месье Бурдон сможет позаботиться о себе.
— Мне тоже так кажется, но нам хотелось бы знать наверняка.
— Роберт, расскажи мне о себе.
— Ну, сначала приходилось трудно, но я привык. К моему большому удовольствию, мы много занимаемся верховой ездой, постепенно входят в привычку и распорядок дня, и приказы, которые надо немедленно выполнять. Это не вызывает отрицательных эмоций. Возникает замечательное ощущение товарищества, и ты испытываешь удовлетворение, когда, вконец измотанный, ложишься в постель и спишь, спишь до самого подъема.
— Ты очень скучаешь по дому, Роберт?
— По многим причинам, да. Но мы должны воевать и победить. Оставаясь дома, нам никогда не сделать этого.
— На сколько тебя отпустили?
— Осталось три дня. Два я уже провел дома, а остальные буду здесь, в Лондоне.
— Как хорошо!
— Мать и сестра приехали со мной. Отец вынужден остаться. У него столько работы.
— Он возражал против твоего приезда сюда?
— Ты же знаешь, какой он. Всегда готов войти в положение и сделать то, что хочет его семья. И, конечно, мама и Аннабелинда сказали, что мы должны провести время в Лондоне, чтобы повидать тебя и твоих родных.
— Я так рада, что ты здесь.
— Я очень давно тебя не видел. С прошлого Рождества. Только подумать! Мы никогда еще не расставались так надолго.
— Мне не верится, что мы должны расстаться.
Как ты собираешься провести свое увольнение здесь?
— С тобой…
— Какая замечательная перспектива!
Роберт взял меня за руку и заглянул в лицо.
— Ты действительно так считаешь, Люсинда?
— Конечно.
— Ты немного изменилась.
— В чем?
— Повзрослела.
— Мы все время взрослеем.
— Я имею в виду, что дело не в том, что прошел год. Думаю, это война и то, что ты увидела во время вашего страшного путешествия. Я слышал о ребенке.
— О да. Ты должен взглянуть на Эдуарда.
— Ужасно было видеть смерть этой женщину… и с твоей стороны замечательно взять на себя заботу о ребенке.
— Я знала, что ты поймешь.
— Ты не могла поступить иначе. Я слышал, что он славный малыш.
— А ты знаешь об Андрэ Латур?
— Да, Аннабелинда рассказала мне. Она говорила, что майор Мерривэл был просто великолепен.
— Да.
— Я хотел бы оказаться на его месте, Люсинда.
— Ну, ты находился на военной подготовке, и поэтому, я думаю, дядя Джеральд поступил правильно.
— Наверное, это было необычно… все вместе…
— Теперь я дома, и все хорошо. С нами приехала мисс Каррутерс, школьная учительница. Она стала моей гувернанткой.
— Ну конечно, тебе же всего пятнадцать.
53 
