54 
Роберт вздохнул, и я сказала:
— Ты как будто находишь это достойным сожаления.
— Ну, — признался он, — мне бы хотелось, чтобы ты была немножко постарше. Скажем, семнадцатилетней.
— Семнадцать? Разве это такой уж зрелый возраст?
— Это возраст, когда ты можешь начать думать о будущем.
— Я считаю, что о будущем можно думать в любом возрасте.
— Я имею в виду строить планы… разумные планы. — Я казалась озадаченной, и он продолжал:
— Ничего. Мы поговорим об этом потом. Чего бы тебе хотелось? Пойти в театр? Жаль, мы не можем покататься верхом. Мне бы хотелось пронестись галопом по полям.
— Мы можем немного погулять. Как обычно.
— Это было бы здорово. Мы смогли бы сбежать от всех?
— Ты именно этого и хочешь?
— Да, — сказал Роберт.
— Думаю, поскольку это твое увольнение, тебе и выбирать.
В комнату вошла Аннабелинда. Она нежно поцеловала меня.
— Я решила, что мой взрослый брат сделает тебе сюрприз. Как ты его находишь?
— Я считаю, что он выглядит великолепно, а повидаться с ним просто замечательно.
— Я знала это наперед. Люсинда — твоя большая поклонница, Роберт.
— Взаимно.
Аннабелинда рассмеялась. Она находилась в хорошем настроении.
Вошла ее мать. Тетя Белинда выглядела очень элегантной, они с дочерью были удивительно похожи. Тетя величественно заключила меня в свои объятия.
— Дорогая Люсинда! Как приятно видеть тебя!
Вошла моя мама.
— Какой прекрасный сюрприз появление Роберта, правда? — сказала она.
Я согласилась.
— Я так рада, что ты здесь, — прибавила матушка, обращаясь к Роберту.
— О, мне хотелось увидеть вас всех.
— И в особенности его милую Люсинду, — добавила Аннабелинда.
— Роберт как раз говорил, чем ему хотелось бы заняться. Я сказала, что это его отпуск и он должен сам решать.
— И у него всего три дня, — добавила мама.
— Ничего, — сказал Роберт. — Я их использую на полную катушку.
Мы отправились на обед.
Аннабелинда поинтересовалась, где мисс Каррутерс и Андрэ Латур.
— Мисс Каррутерс — ярая приверженка условностей, — объяснила мама. — В некоторых случаях обедает с нами, но, по-моему, делает это с явной неохотой. Что касается Андрэ, то она весь день находится в детской с Эдвардом, но очень часто обедает с нами.
— А как поживает малыш? — спросила тетя Белинда.
— Замечательно. Нам уже не представить наш дом без него.
— Как все прекрасно устроилось! — сказала тетя Белинда. — Ты всегда была милым человеком, Люси.
— Я не уверена, что это комплимент, — засмеялась мама.
— О, это комплимент, Люси, дорогая. Кстати, вы еще виделись с этим славным майором Мерривэлом?
Аннабелинда насторожилась, наблюдая за мной.
— Нет, — ответила мама. — В такие времена военные постоянно заняты.
— Какая жалость! Мы разминулись с ним в тот раз, когда он приходил на обед. Мне Маркус Мерривэл показался таким обаятельным человеком.
— Очень обаятельным, — подтвердила мама.
— И из такой хорошей семьи. Эта ужасная война… она прямо все портит.
— Она все продолжается и продолжается, — сказала мама. — А теперь мы еще объявили войну Турции. Столько горя за эти три месяца, и разве не ужасно, что враги потопили «Добрую Надежду» и «Монмут»?
— Я отказываюсь говорить об этих жутких вещах, — сказала тетя Белинда. — С меня хватит и с тебя, наверное, тоже, Люси. Я думаю, это Джоэль сообщает дома все эти ужасные новости?
— Об этом пишут в газетах, — резко ответила мама.
— А мой Роберт беспокоится о земле. В военное время мы должны выращивать больше зерна. Но хватит о сражениях! Довольно! Ходить по магазинам гораздо занимательнее! Я считаю, что мы не должны махнуть на себя рукой только потому, что идет война, — промолвила тетя Белинда, вызвав улыбку моей матери.
Потом Роберт рассказал несколько забавных историй из жизни в Сэлисбери Плэйн.
— Становишься спартанцем и стоиком, — сказал он.
Подражая старшему сержанту, он повторил несколько его саркастических высказываний об изнеженности некоторых новобранцев. «Теперь ты в армии, и здесь нет мамочки, чтобы целовать своего крошку и заботливо укрывать ночью». Среди офицеров оказался один, которому явно доставляло садистское наслаждение измываться над теми, кто выказывал признаки слабости.
Роберт рассказал нам, как новички что-то праздновали в местном кабачке, и этот садист, инструктор по верховой езде, напился до бесчувствия. Он даже не понял, что с ним произошло. Несколько новобранцев отнесли офицера на плац, раздели, сложили одежду и оставили его там.
54 
