19 
— А, ты навела обо мне справки! — Он медленно коснулся пальцами ее волос и отметил, какие они мягкие и шелковистые…
— Совершенно верно. — Она покосилась на него. — Ну так что?
— Значит, мы с тобой квиты. Я — дымоглотатель в третьем поколении. Семейная традиция.
— Угу… — Что-что, а семейные традиции она понимала. — Но ты все бросил.
— Нет, просто переключился. А это совсем другое дело.
Натали тоже так думала, но вряд ли он ответил искренне.
— Зачем ты держишь у себя на столе кукольную голову? — спросила она, не сводя с него взгляда. — Тот еще сувенир!
— Это сувенир с моего последнего пожара. С последнего пожара, который я тушил. — Рай помрачнел. Он до сих пор помнил жар, удушливый дым и крики. — Я вынес девочку из дома. Поджигатель запер жену и ребенка в спальне, пришлось выбивать дверь… По-моему, он решил убить жену и дочку из принципа: ах, не хочешь жить со мной, так не будешь жить и без меня. У него был пистолет. Незаряженный, правда, но жена, скорее всего, этого не знала.
— Ужасно!
Натали представила себя на месте жертвы. Могла бы она рискнуть? Да, пожалуй, могла. Лучше уж получить пулю и умереть быстро, чем задыхаться в дыму и гореть в огне!
— Ведь они его самые близкие люди…
— Не все спокойно реагируют на развод. — Рай пожал плечами. Его собственный развод прошел безболезненно, почти разочаровав его. — Потом выяснилось, что он тоже был в спальне, пока пожар еще не разгорелся. Потом под дверь начал проникать дым. Дом был каркасный, старый. Загорелся, как спичка. Мать прикрыла собой ребенка… Я не мог вынести их обеих сразу, поэтому взял девочку.
Глаза у него потемнели; они как будто смотрели на что-то, видное только ему.
— Я сразу понял, что мать уже не спасти… Хотя медики, возможно… Я спускался по лестнице с девочкой, когда провалился пол.
— Ты спас ребенка, — негромко заметила Натали.
— Ребенка спасла мать. — Он никогда не забудет этого, никогда не сможет забыть самоотверженности матери в самой безнадежной ситуации… — А поджигатель, сукин сын, выпрыгнул из окна второго этажа. Ну да, он обгорел, наглотался дыма и сломал ногу. И все-таки остался жив!
Натали поняла: ему не все равно. Просто раньше она в нем ничего подобного не замечала. Точнее, не хотела замечать. Его рассказ все изменил. Изменил ее отношение к нему.
— Значит, ты решил бороться с поджигателями, а не с пожарами?
— Более-менее… — Он едва начал говорить, как протяжно завыла сирена тревоги, и Рай резко вскинул голову, как волк, почуявший добычу.
Депо тут же ожило: послышался топот бегущих ног, кто-то отдавал приказы.
— Пошли отсюда! — крикнул Рай. — Нечего болтаться у них под ногами!
Он распахнул дверцу, легко подхватил Натали и вместе с ней спрыгнул на землю.
— Химический завод! — крикнул один из пожарных, на бегу застегивая на себе защитную куртку.
Натали показалось, что прошло всего несколько секунд, а пожарные расчеты уже выезжали из высоких арочных ворот.
— Как быстро, — сказала она, прижав руку к груди, чтобы унять сердцебиение. В ушах еще звенел сигнал тревоги. — Как они быстро собрались!
— Ага.
— Потрясающе! — Она прижала руку к бешено бьющемуся сердцу. — Я и не знала… Ты скучаешь по прежней службе? — Она подняла голову, посмотрела на него — и остолбенела.
Он по-прежнему крепко прижимал ее к себе; его темные глаза пытливо смотрели на нее.
— Да… иногда.
— Что ж… мне пора.
— Да… Тебе пора.
Он не выпустил ее, а наоборот, крепче прижал к себе. Может быть, в нем сработал условный рефлекс, а может быть, кровь ударила ему в голову от ее пьянящего, дурманящего аромата. Ему непреодолимо хотелось поцеловать ее — всего один раз! — и убедиться, что на вкус она так же хороша, как и на вид.
— Ты сошел с ума, — с трудом выговорила Натали. Она прекрасно понимала, что сейчас будет, и не находила в себе сил противиться. — Так нельзя…
— О чем ты? — едва ли не с насмешкой спросил он.
И прильнул губами к ее губам.
Натали не отстранилась, но вначале не ответила ему. Ей показалось, что ее парализовало, что она оглохла, онемела и ослепла. Потом вдруг все чувства вернулись, захлестнули ее с головой. Губы у него оказались твердыми, сильными, как и руки, как и он весь.
Прижимаясь к нему всем телом, Натали ужасалась и радовалась одновременно. Впервые за долгие годы она почувствовала себя женщиной. В глубине ее естества проснулись желания, о существовании которых она и не догадывалась. Она обвила его шею руками; портфель с глухим стуком упал на пол.
19 
