ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  51  

В мозгу возникали картины одна страшнее другой: Энн в чемодане, Хотя Майкл понимал, что враг положит ее не в чемодан.

Наконец узел поддался, Майкл сунул ногу в ботинок, снова проклял задержку и ринулся из спальни. Торопливые шаги гулко отражались под сводами коридора. Здравый смысл подсказывал, что его старая дева находится в столовой. Она же не надела корсет. Женщины вроде нее никогда не выйдут на улицу без корсета.

Но последние двадцать девять лет научили Майкла тому, что здравый смысл не имеет никакого отношения к реальности. Он несся через три ступени. Поскользнулся на мраморе и ухватился за перила, чтобы сохранить равновесие. Никто из лакеев не охранял вестибюль, не было слуг у дверей. Столовая оказалась пуста.

Майкл рванул дверь в библиотеку. От такого невиданного проявления эмоций Мари выронила из рук швабру.

— Как бы меня напугали, месье! Еще бы секунда…

— Где Энн? — перебил ее Майкл. Неодобрение в глазах служанки сменилось галльским стоицизмом.

— Мадемуазель Эймс ушла.

Мари не одобряла того, что Майкл вернулся к своей прежней профессии. Не одобряла и Энн. Ее бывший хозяин был знатным и респектабельным человеком.

На лбу у Майкла выступил пот.

— Куда она пошла?

Мари подобрала с пола швабру из перьев, ее лицо приняло проницаемое выражение.

— Je ne sais pas — не знаю.

Майкл не понял: обманывала служанка или говорила правду. В ушах продолжали звучать слова Габриэля: «Майкл, ты не можешь иметь и то и другое». Он круто повернулся и вышел в коридор — сердце лихорадочно отмеряло торопливые шаги. Где, черт возьми, Рауль?

— Рауль! — проревел он в пролет ведущей на кухню узкой лестницы.

У подножия лестницы появился дворецкий. В руках он держал полотенце и серебряный сервировочный поднос. В другой момент остолбеневший Рауль показался бы Майклу невероятно смешным — но господин еще ни разу не повышал голоса на слугу. Дворецкий единым духом взбежал на верхнюю ступень и изобразил угодливость на лице.

— Извините, месье, мы с лакеем чистили серебро.

— Где мадемуазель Эймс? — прервал его оправдания Майкл.

— Ушла, месье.

Неужели Рауля подкупили? Майкл попытался взять себя в руки.

— Куда?

— Она не сказала, наняла кеб.

Майкл выскочил из парадного — на улице никого: ни прохожих, ни торговцев, ни мастеровых. Дом никто не охранял. Вспыхнула мысль, что люди Габриэля убиты.

Майкл молил, чтобы так оно и было, но понял, что его надежды напрасны. Слишком поздно он осмыслил ироничное замечание: мол, его друг не кто иной, как посланник Божий.

Значит, его направлял отнюдь не Бог.

Габриэль не послал людей охранять ни Энн, ни дом.

Каждый человек имеет свою цену — так он сказал Майклу.

Какова же цена самого Габриэля?

Глава 11

Энн смотрела на круг света на потолке и старалась не обращать внимания на пальцы, которые исследовали ее там, где до этого прикасался только Майкл. В тишине шипела и пощелкивала газовая лампа, обдавая жаром места, которые никому нельзя показывать.

Как-то Энн поклялась никогда не ходить к врачам, не позволять до себя дотрагиваться и не терпеть боли, которую доктора причиняли ее родителям.

И тем не менее оказалась на этом кожаном диване, в одном свободном платье, со ступнями, продетыми в железные стремена. И если не чувствовала боли, то ощущала явное неудобство.

— Сейчас, миссис Джонс, я введу в ваше влагалище зеркальце. Вы можете почувствовать укол. Так что расслабьтесь — это всего один момент.

Энн вздрогнула, а сама подумала: «Стала бы возражать домоправительница из Дувра, если бы узнала, где госпожа назвалась ее именем?»

Предмет оказался тверже стекла, холоднее, казался чужеродным для тела. Сердце бешено забилось под ребрами, понуждая бежать — только бы скрыться от этого позора. Энн вспомнила Майкла. Что он подумал, когда проснулся и увидел, что его клиентка исчезла?

Бывший врач ее родителей шумно возмутился, когда Энн попросила исследовать себя и прописать необходимый размер внутреннего контрацептива. Но сестра, провожая из кабинета, шепнула фамилию гинеколога — так называлась недавно появившаяся специальность врачей, которые занимались исключительно женским здоровьем.

Доктор Джозеф Атвуд.

То, что Майкл назвал приспособлением, в устах гинеколога звучало как диафрагма. Бывший врач ее родителей заявил, что предохранение испортит не только женский род, но и все человечество в целом. А доктор Атвуд воспринял ее просьбу как должное.

  51