Особенно,... 
62 
Он сказал мне, что понимает мое отношение к Дикону. Это почти сверхъестественное проникновение в мысли других людей было самой привлекательной гранью характера Ланса. Он был терпелив, мягок, нежен, и создавалось впечатление, что хоть он и не собирается беспокоить меня своими домогательствами, но все же уверен, что в конце концов все будет хорошо.
Однажды я поехала в Лондон вместе с Дамарис и Джереми. Это получилось случайно. Джереми нужно было по делам в Лондон, и Дамарис предложила, а почему бы нам не сопровождать его? Мы приехали к вечеру и сразу же отправились в наш фамильный дом.
На следующее утро я встала рано и вдруг решила, что было бы забавно нанести ранний визит Лансу. Он, конечно, рад будет увидеть меня и узнать, что мы несколько дней пробудем в Лондоне…
Я наняла портшез, чтобы добраться до дома на Альбемарл-стрит. Было только десять часов утра. Я любила лондонские улицы; мне доставляло удовольствие путешествовать по ним в портшезе. Все было так красочно. Я восхищалась портшезами наподобие моего, в которых несли даже в этот ранний час элегантно одетых леди и джентльменов. Можно было познакомиться с последними модами, которые демонстрировали эти накрашенные и напудренные леди и джентльмены в париках. Один-два раза встречные господа в своих креслах пристально посмотрели на меня, и я отпрянула, стараясь спрятаться от них вглубь портшеза, потому что ощущала себя провинциалкой. Яркий контраст с этими блестящими пассажирами составляли нищие и уличные торговцы. Все это меня завораживало; шум стоял невообразимый. Продавцы газет дули в свои жестяные трубы, чтобы известить о том, что у них в продаже есть «Газетт» или какая-нибудь другая газета; мастера по ремонту кузнечных мехов и точильщики ножей сидели на корточках на булыжной мостовой, занимаясь своим делом и то и дело криком зазывая клиентов; булочник продавал свои пироги, стоя рядом с молочницей.
Я улыбалась, думая о том, как обрадуется Ланс, когда увидит меня. Добравшись до его двери, я попросила носильщика подождать, чтобы он доставил меня домой в том случае: если Ланса нет дома.
Я постучала в дверь, и лощеный лакей Ланса открыл ее.
— Здравствуй, Томас, — сказала я. — Это визит без предупреждения.
Он смотрел на меня, словно не веря своим глазам. Первый раз я видела его в замешательстве. Конечно, он хорошо знал меня, потому что мы часто навещали дом на Альбемарл-стрит.
— Сэр Ланс дома? — спросила я. Томас замешкался с ответом, что было странно, так как такого с ним прежде не случалось.
— О да, госпожа Кларисса, но… Я вошла внутрь.
— Я рада, что он дома. Я была бы разочарована, если бы его не оказалось. Пойду и найду его. Это будет сюрприз.
Томас вытянул вперед руки, словно пытаясь удержать меня, но я прошла мимо него, посмеиваясь и представляя лицо Ланса, когда он увидит меня.
Я открыла дверь столовой, ожидая увидеть его за завтраком, но его там не было.
— Госпожа… нельзя! — Томас стоял за моей спиной.
Я не обратила на него внимания и быстро поднялась по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.
Наверно, он еще спит. Я его поддразню, лентяя эдакого. Конечно, мне не стоит идти в его спальню: Дамарис не одобрила бы этого, но ведь между нами особые отношения. Я не соблюдаю условностей, но Ланс сам часто говорил, что условности предназначаются для прозаичных людей, а индивидуальности отбрасывают их, когда это целесообразно. И вот сейчас я их отбрасывала.
Я подошла к двери его спальни. Томас тяжело дышал позади меня. Я постучалась в дверь.
— Войдите, — откликнулся женский голос. Я открыла дверь. За туалетным столиком сидела дама в пеньюаре, расчесывая длинные черные волосы.
— Поставь поднос там, — сказала она, не поворачивая головы.
Я стояла как вкопанная. Что делает эта женщина в спальне Ланса?
Потом появился и сам Ланс. Я смотрела на него в изумлении. На нем были светлые бриджи, и он был по пояс голый.
— Я уже готов к завтраку, дорогая, а ты? — сказал он и вдруг застыл, увидев меня.
Залившись краской, я повернулась и выбежала из комнаты, чуть не сбив Томаса, который стоял, замерев от ужаса. Спускаясь по лестнице, я слышала как Ланс звал меня:
— Кларисса, Кларисса, вернитесь.
Я ничего не хотела слышать, выбежала из дому и бросилась к портшезу, который, слава Богу, ждал меня.
Теперь я уже не замечала ярких улиц и не слышала хриплых выкриков уличных продавцов. Я видела только Ланса и женщину в его спальне. Ланса… который просил моей руки.
62 
