122 
— Надо поставить знаки — как мы делали, когда проталины появились, только больше. Узнайте в Угловом, есть ли у них еще фанера. И пусть Пич или Питер напишут текст. Скажем: «Осторожно! Тонкий лед. Кататься на коньках запрещено».
— Не такой он и тонкий…
— Отто, пойди и принеси мне пяток щитов.
Поворчав, Отто отправился исполнять поручение. Пич с трудом сдерживала улыбку.
— Что?
— Ничего. Ровным счетом. Прекрасная идея. Пусть люди знают, что мы о них беспокоимся. О них и о порядке в городе. Но, по-моему, было бы достаточно написать: «Осторожно. Ледоход».
— Пиши, что считаешь нужным. Только сделай это! — Он вошел в кладовку в поисках чего-то, что могло сыграть роль шеста для таблички. — Отто не привлекай.
Убедившись, что работа над знаками идет, он сел за компьютер, набрал текст листовок и распечатал на принтере, после чего отправился их разносить — на почту, в банк, в школу. Таким образом он добрался до «Приюта».
Здесь у него за спиной возник Бинг. И фыркнул.
Нейт промолчал и прочел собственный текст.
«НАЧИНАЕТСЯ ЛЕДОХОД.
КАТАТЬСЯ НА КОНЬКАХ, ХОДИТЬ И ЗАНИМАТЬСЯ ЧЕМ-ЛИБО НА ЛЬДУ ЗАПРЕЩАЕТСЯ ПРИКАЗОМ ГОРОДСКОЙ ПОЛИЦИИ ЛУНАСИ».
— У меня ошибка, Бинг?
— Не-а. Просто подумал, кого вы считаете таким идиотом, чтобы кататься на коньках на реке, когда лед вскрылся.
— Того, кто, прочитав пару комиксов с Суперменом, прыгает с крыши, чтобы посмотреть, сможет ли летать. И долго река будет вскрываться?
— По-разному. Зима ранняя была, а теперь и весна спешит. Поживем — увидим. Река каждый год вскрывается, и озеро тоже. Ничего нового в этом нет.
— Ребенок увлечется игрой и провалится под лед — опять панихиду справлять.
Нейт двинулся дальше, Бинг в задумчивости надул губы.
С листовками в руках он дошел до редакции городской газеты и увидел через стекло какое-то движение.
Он подошел — дверь оказалась заперта. Постучал.
Кэрри с минуту смотрела на него из-за стекла, потом открыла.
— Кэрри! Хочу вам на окно одну такую налепить. Она взяла листовку в руки, прочла и пошла за скотчем.
— Я сделаю.
— Спасибо. — Он огляделся. — Вы тут одна?
— Да.
После похорон Макса Нейт дважды снимал показания с Кэрри, и оба раза они оказывались расплывчатыми и сумбурными. Он не хотел ее торопить, но время шло неумолимо.
— Ничего больше не вспомнилось о том феврале?
— Я пробовала все заново вспомнить, записать, как вы просили. — Она наклеила объявление текстом на улицу. — Но дома у меня ничего не получается. Попробовала у родителей, когда детей отвозила, — тоже никак. Сама не знаю почему. Мысли не идут, слова не складываются. Вот, пришла теперь в редакцию. Думала, может, тут…
— Вот и хорошо.
— Боялась: как я войду? Я знаю, Хопп и еще кто-то из женщин здесь убирались после того, как… Когда их пустили. Но боялась, что сама войти не смогу.
— Тяжело.
Он на мгновение перенесся в темный проулок. И силой заставил себя вернуться назад. Гнетущее отчаяние — вот все, что он успел почувствовать.
— Мне нужно было вернуться сюда. Газета ведь не выходит с тех самых пор… уже очень давно. Макс так ее лелеял, это было его любимое детище.
Она отвернулась и, прерывисто дыша, стала оглядывать помещение.
— Как будто это не со мной происходит. И редакция как будто ненастоящая. Мы с Максом ездили в Анкоридж, Фэрбанкс, даже в Жюно — посмотреть на настоящие, большие редакции. Знаете, как у него глаза горели! Здесь у нас все скромнее, но он все равно гордился.
— Я с вами не согласен. Мне кажется, и с виду она самая что ни на есть настоящая.
Она выдавила улыбку, кивнула.
— Я думаю продолжить издание. Это я сегодня так решила. Как раз перед вашим приходом. Сначала думала — пусть все пропадает, без него все равно не потяну. А как сюда пришла — решила, надо продолжать. Начну потихоньку, может, Профессор поможет, может, он знает кого из ребят, кто хотел бы сотрудничать, набираться опыта в журналистике.
— Замечательно, Кэрри. Я рад это слышать.
— Я для вас что-нибудь запишу, Нейт. Обещаю. Поднатужусь — и вспомню. Помнится, вы хотели в его бумагах покопаться? Я с тех пор там еще не была. — Она с тоской посмотрела на дверь кабинета.
— Можете посмотреть, если хотите.
«В той комнате побывала полиция штата, — подумал Нейт. — И все равно не мешает ее осмотреть, только не сейчас. Сейчас его всякий может увидеть».
— Я сюда специально приду. Потом. А дома у него был кабинет?
122 
