56 
— Ты имеешь в виду, бросят в него? — Она создала иллюзию для своего лица, кинув взгляд на стоящее рядом мусорное ведро на случай, если ее вырвет.
Сабина не особенно хотела иметь сына от демона — единственной причиной, ради которой она решилась пойти на это, была власть, — но будь она проклята, если кто-то навредит ее потомству. Неважно, потомству от демона или нет.
— Это то, почему я не говорил тебе. Я не думал, что ты поймешь, что должно быть сделано. Ты… не настолько сильная, как хочешь казаться.
Не настолько злонравная. Он оценивал ее реакцию. Если бы она каким-то образом все же забеременела бы после этой неудачной попытки и стала бы проявлять собственнические инстинкты по отношению к ребенку, Оморт наказал бы ее и все равно убил бы ее сына. Любое проявление возможной заботы о сыне воспримется как слабость.
— Что заставляет тебя думать, что Хеттии будет легче обольстить его, чем мне? — Сабина даже не потрудилась упомянуть Ланте в этом контексте. Она никогда не пойдет на это.
— Демону дадут возбуждающее средство.
Только через мой труп.
— Поскольку наследнику не обязательно быть признанным.
— Именно. Сабина, открой мне свои мысли.
— Никогда, Оморт. Я скажу тебе, что я думаю. Мне плевать на то, что я должна сделать, чтобы получить власть колодца, — солгала она, встретив его пристальный взгляд без малейшего колебания. — Но я разъярена, что ты полагал, что не можешь доверять мне в этом. Почему?
— Сабина, слишком многое поставлено на карту.
— Расскажи мне.
Он опять начал ходить по комнате.
— Кадеон поднял сопротивление. У него есть Сосуд, и он настроен решительно. Я не собирался волноваться о нем, так как Кадеон терпел неудачу в каждой своей попытке искупить вину. Но сейчас он продолжает преуспевать. Поскольку даже Сосуд, который он должен доставить Груту, кажется, сама готова помочь ему погубить ее.
— Ридстром сказал, Никс поклялась, что меч сможет убить тебя. Это правда?
Оморт играл со своим кольцом, когда встретил ее взгляд:
— Нет. Конечно, меч не сможет. Даже Никс иногда ошибается.
Он лжет. Дыши… Дыши.
— Ты не откровенен со мной.
Он опустил глаза:
— Возможно.
Это объясняло, почему он был так неуравновешен!
— Я должен доверять тебе. Я могу доверять тебе?
Никогда.
— Конечно, брат.
Он может быть убит!
— Это — одна из причин, по которой я ищу Никс, — сказал он, — я мог бы расспросить ее об оружии.
Чтобы скрыть волнение, Сабина разыграла возмущение:
— Почему ты не говорил мне этого? Ты скрываешь все важные секреты, вроде этого, от меня? Это — уязвимость, которую мы не можем себе позволить, особенно сейчас. Тем более что Кадеон действительно в состоянии добиться успеха.
Бездельник-брат Ридстрома был близок к тому, чтобы получить средство для убийства бессмертного. Как использовать эту информацию? Как использовать эту его уязвимость?
— Я должен был довериться тебе. — Оморт остановился перед ней, а потом склонился к ее лицу. — Я люблю тебя.
Она отшатнулась, не сумев сдержать себя:
— Ты не любишь меня. Ты не знаешь, что такое любовь!
Хуже того, Сабина и сама не знала этого.
Если Оморт спал с одной из сестер, то точно не с Сабиной.
Она была девственницей до Ридстрома. После всех этих лет она оставалась нетронутой.
Что, если я оплодотворил ее? Ридстром смотрел на потолок камеры, который уже очень хорошо изучил. Она вполне могла забеременеть.
Беременная моим ребенком. Он желал, чтобы так и было, даже несмотря на то, что знал, — после этого часы его жизни начнут тикать. Если она забеременеет, у них больше не будет нужды содержать его под стражей. Более чем когда-либо он должен бежать. Забрать свою женщину, забрать своего ребенка, вернуть королевство…
Ридстром чувствовал потребность в том, чтобы чародейка присутствовала здесь. Он причинил ей боль, и ему был необходим шанс исправить это. Но существовало кое-что еще, что тревожило его сильнее, чем причиненная ей боль. Хотя он взял Сабину, она не являлась его женой, и он не полностью заявил на нее права, как на свою женщину.
Он должен был отметить ее для удовлетворения инстинктов демона.
Ридстром напрягся, услышав громкие шаги спускающихся в подземелье людей. Вскоре трое крупных мужчин вошли в камеру, это были рабы Инферны. Он вспомнил, что Сабина уходила в ярости — она отдала приказ, чтобы его избили?
56 
