Последние отзывы

  51  

Только один человек мог так заглушить ее силу.

— Хеттия.

Она сделала их видимыми.

— Ты можешь создать портал? — спросила Сабина, когда она с Ланте встали спинами друг к другу с поднятыми мечами в поисках спасения.

— Я уже пробовала, и ничего не вышло, — ответила Ланте.

Они были окружены вампирами, надвигающимися на них.

— Думаю, мы — трупы.

— Полагаю, ты права.

Сейчас они обе стали бессильны. Две маленькие чародейки в центре Орды вампиров. Сабина глянула в сторону Лотэра, чтобы прикинуть расстояние до него, но не увидела его.

Одна пиявка кинулась на нее с обнаженными клыками, оцарапав кожу и пытаясь ударить в грудь. Но она смогла нырнуть под его руку, нанеся ответный удар. Однако их становилось все больше.

Намного больше.

Странно, в это время Сабина вдруг задалась вопросом — что бы почувствовал демон, узнав о ее смерти? Стал бы оплакивать свою женщину?

Ланте прошептала:

— Аби?

Сабина услышала ее даже сквозь шум сражения — громоподобного топота копыт, пения тетивы, звуков ударяющихся друг о друга мечей.

Ближе… Что сказать сестре? Как защитить ее?

Конец приближался… вампиры, мчавшиеся вперед… почти достигли их… и внезапно стали… пеплом.

Ветер рассыпал сажу по ботинкам сестер.

Сила изрешетила все вокруг. Сабина обернулась к замку. Оморт стоял на крепостной стене, раскрыв рот, с маниакальными глазами и вскинутыми руками.

Как и все остановившиеся воины Правуса, Сабина шокировано смотрела на Оморта.

Внезапно над искореженном и истекающем кровью полем битвы повисла тишина. Ветер развивал косы вокруг лица Сабины, и она могла слышать шелест листьев. И пение ночных птиц вдалеке.

Пепел рассеивался.

Оморт перевел свой убийственный взгляд на Хеттию. Она в слезах пала на колени.

Ланте встала рядом с Сабиной.

— Это то существо, чью жизнь ты хотела забрать?

Сабина сказала ему, что пошла сражаться.

Он хотел бы помешать этому, чтобы ее не убили. И помешать ей убивать, вероятно, его собственный народ. Он подозревал, что они узнали о его пленении и взбунтовались.

Она там, незащищённая. Он в отчаянье с силой дернул руками, закованными в кандалы, и каждый его заживающий мускул буквально вскричал в знак протеста. Теперь, когда он смог вставать с кровати, они вновь стали сковывать его руки за спиной. Хотя кожа на его груди уже почти зажила, затянувшись, словно свежий шрам, он все еще страдал от боли всякий раз, когда стоял или резко двигался. Он вышагивал по камере, желая, чтобы она вернулась.

Я могу изменить ее. Я могу помочь ей отличить правильное от неправильного. Как только я сбегу…

Он говорил о невозможном, но вне зависимости от всего этого, он хотел свою пару. Он вспоминал свою мечту. Тот прекрасный мир. Он жаждал его, как ничего прежде. Он хотел Сабину с их прошедшей ночи, женщину, которая заставляла играть его кровь.

Она моя. Хорошая или плохая, но она моя женщина.

Только не умирай… не умирай.

Когда он ощутил ее аромат, его глаза в облегчении закрылись. Вскоре после этого она вошла в камеру, встав перед ним. Она запыхалась. Ее облаченная в металлическое бюстье грудь вздымалась и опадала. Она была одета в головной убор, покрытый шипами, который плавно переходил в воротник; в чулки, сплетенные из металлических нитей и длинные перчатки с острыми, как бритва, когтями.

Зрачки расширены, а радужка светится синевой. В уголках губ скопилась кровь. Она пришла к нему прямо с поля боя? Он сузил глаза. Она казалась потрясенной. Ридстром знал, что чувствует солдат, которому пришлось отражать нападение. И она пришла ко мне…

Когда кровь стекла к подбородку, она стерла ее рукой.

Такая красивая. Такая опасная. Моя. В ту же секунду он стал твердым для нее. Нет! Как я могу хотеть ее, когда она только что после сражения — с моими собственными людьми?

Все же, когда она подбежала к нему, ничто не смогло остановить его рвануться ей на встречу. Ее руки взлетели к его лицу, обхватив его, и она привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Ее губы были мягкими и дрожащими.

Он сходил с ума от необходимости видеть, что она в безопасности, и продемонстрировал в поцелуе все свои чувства. Облегчение. Он проник в нее языком, жестко сминая ее губы своими, пока она не сжала его плечи. Со стоном он наконец оторвался от нее.

  51