40 
— Нельсон умер два с половиной года назад, — тихо сказала Вилма. — Александра, умница, вынесла это испытание очень достойно. Не впала в отчаяние, не стала проклинать жизнь, не озлобилась на весь мир. Вернулась в родительский дом и с головой ушла в работу.
Роберта охватило непреодолимое желание сорваться с места и помчаться вслед за поездом, увозящим его потрясающую, его умную, красивую и сильную Алекс в далекий Кардифф.
Вилма взглянула ему в глаза.
— Мы надеялись, пройдет год-полтора и в ее жизни появится какой-нибудь другой мужчина. Но у нее до сих пор никого нет… — Она растерянно улыбнулась. — Что касается вас, доктор… то вы ей очень понравились, я сразу это заметила.
Роберт насупился и покачал головой.
— Но почему же тогда она сбежала от меня? Почему?
— Насколько я поняла, она панически боится новой любви, — ответила Вилма. — По-видимому, за внешним спокойствием в ней скрываются страшные душевные муки. Выход своим эмоциям она дает только в танце, плакаться кому-то, требовать от кого-то сочувствия, жалости, сострадания — это не в ее характере.
Чем больше нового Роберт узнавал об Александре, тем шире и многогранней становилась его любовь к ней. Он высоко ценил в людях выносливость и духовную стойкость, с детства воспитывал эти качества в себе, но до сего момента считал, что они больше присущи мужчинам. Женщины в основной своей массе представлялись ему легкомысленными и переменчивыми, еще и поэтому, наверное, он до сих пор не женился ни на одной из них.
Я ждал ее, мою Александру, исключительную, ни на кого не похожую, думал он. И счастлив, что мы повстречались…
Роберт резко вскинул голову.
— Я должен поехать к ней, сегодня же! Вы дадите мне ее адрес?
Вилма испуганно замотала головой.
— Если я это сделаю, девочка меня возненавидит, доктор Уолтер! Я и так натворила сегодня дел: утром влезла ей, бедняжке, в душу, заставив объяснить свое странное поведение, теперь разболтала ее тайны вам…
Роберт прижал к груди руку и заговорил сдавленным от волнения голосом:
— Я очень хочу помочь вашей племяннице освободиться от страхов и тревог, понимаете? Я вытяну ее из тьмы прошлого, докажу, что любви не имеет смысла бояться. Уверен, что справлюсь с этой задачей. Во-первых, потому, что я врач и знаю, как бороться с людскими страданиями. А во-вторых… — Он неожиданно замолчал, потупил взгляд.
Сегодня чудесный доктор не переставал удивлять Вилму. Растерянным и смущенным она видела его впервые, раньше ей казалось, что ему эти чувства не свойственны.
— Во-вторых, потому, что питаю к Александре самые светлые и чистые чувства, — медленно закончил свою фразу Роберт. — Вы верите мне?
На губах Вилмы появилась умиленная улыбка.
— Конечно, верю, доктор…
Роберт поднял руку.
— Называйте меня, пожалуйста, Робертом. А то нелепо как-то получается… — Он едва заметно улыбнулся. — Мы разговариваем на столь личные темы, а вы обращаетесь ко мне «доктор».
— Хорошо, Роберт, — согласилась Вилма. — И вы называйте меня по имени.
Роберт кивнул.
— Может, я дам вам только ее телефон? — спросила Вилма с надеждой в голосе. — Вы позвоните ей и спросите, стоит ли вам приезжать? Если она не против, сама продиктует адрес.
— Номер ее сотового у меня есть, — ответил Роберт, над чем-то напряженно размышляя. — Как только я узнал, что она уехала, сразу позвонил ей. Телефон Алекс отключен.
— Я дам вам их домашний номер, — с готовностью произнесла Вилма.
Роберт сдвинул брови, взглянул на часы и категорично покачал головой.
— Если она выехала из Лондона в начале девятого, то до дома еще даже не доехала. А я не могу сидеть сложа руки и ждать неизвестно чего, я должен действовать. — В его глазах загорелся огонь, лицо приняло решительное выражение.
Вилма ощутила себя вдруг слабой и беспомощной и посмотрела на него жалостливо, словно прося пощады.
— Я с огромным удовольствием помогла бы вам, Роберт, — заговорила она. — Вы глубоко симпатичны мне как человек, я уважаю и ценю вас как врача, я безгранично вам благодарна. И сознаюсь: была бы счастлива видеть вас с нашей Алекс…
— Так в чем же дело? — нетерпеливо спросил Роберт. — Почему вы не хотите дать мне ее адрес?
Вилма взяла из вазочки конфету в блестящем фантике и долго крутила в руках, прежде чем ответить.
— Видите ли, я давно взяла себе за правило не вмешиваться в дела влюбленных. Это чересчур ответственно. Один неверный шаг — и судьбы сразу двоих людей искалечены. Особенно страшно пытаться изменить жизнь нашей Алекс. — Губы Вилмы дрогнули. — На долю бедняжки и так выпало немало страданий. Боже мой, как все сложно!
40 
