Но, к его облегчению, Эйнджел была вполне удовлетворена и вскоре снова уснула. Витторио задумчиво смотрел на ее лицо. Эйнджел исчезла, оставив вместо себя женщину, не имевшую ничего общего с обольстительной светской львицей. Она ссутулилась, ее черты было искажены горем и отчаянием. Прежде Витторио никогда не видел ее такой, и у него сжалось сердце. Он едва удерживался от того, чтобы не обнять ее, не положить ее голову к себе на плечо.
Витторио не смог устоять перед искушением и поцеловал Эйнджел так нежно, что она даже не проснулась.
Так продолжалось два дня. Все это время Витторио вел себя как ее слуга: приносил ей еду, ездил на виллу за ее вещами, присматривал за Сэмом, пока она спала.
Сэм до сих пор ни разу не приходил в сознание, и по выражению лица его внучки Витторио понял, что она уже готова к неизбежному.
— Как медленно тянется время, — уныло произнесла Эйнджел. — Я, наверное, смогла бы смириться с тем, что он уйдет от нас, только бы он очнулся и поговорил со мной.
— Это для тебя действительно так важно? — спросил Витторио. — Сэм знает, как сильно ты его любишь. Разве не это самое главное?
— Разум подсказывает мне, что ты прав, но мне так бы хотелось последний раз посмотреть в его глаза, услышать его голос…
— Ты пробовала с ним разговаривать?
— Поначалу — да, но все без толку. Дедушка меня не слышит.
— Откуда ты знаешь? Говорят, что слух покидает человека в последнюю очередь. Возможно, он все слышит. Расскажи ему о своем детстве, напомни о том случае, когда ты прогуляла уроки…
Склонившись над Сэмом, Эйнджел час за часом рассказывала ему истории из своего детства, о которых не вспоминала уже много лет.
Время от времени Витторио тихонько выходил, чтобы позволить ей побыть наедине с дедом, но чаще оставался, потому что просто не мог уйти. За эти часы он узнал о ней больше, чем за все время, что они были знакомы. Постепенно перед его взором вырисовывался образ маленькой девочки и старика, который отказался от своей привычной жизни ради того, чтобы сделать ее счастливой. Он увидел Сэма таким, каким он был когда-то: строгим воспитателем, изобретательным остряком, любящим дедом и самым добрым, великодушным чело веком, который когда-либо жил на этом свете. Он понял, почему Эйнджел хотела, пожертвовав своей молодостью, вернуть Сэму долг, сделав так, чтобы он ни в чем не нуждался в последние годы жизни. Неожиданно Витторио осознал: если Сэм умрет, не поговорив с внучкой, ему будет так же больно, как и Эйнджел.
Молодая женщина спала, когда настал долгожданный момент. Увидев, как веки Сэма задрожали, Витторио разбудил ее.
— Эйнджел, проснись!
— Что?
— Взгляни на его лицо…
Затаив дыхание, они оба наблюдали за Сэмом. Наконец старик открыл глаза и пристально уста вился на Эйнджел.
— Сэм, — прошептала она. — Мой дорогой Сэм! Слава богу, ты проснулся.
Витторио вышел, чтобы позвать доктора.
— Проснулся? — пробормотал Сэм.
— Ты несколько дней был без сознания, и я думала, что ты уже никогда не проснешься.
— Где я?
— В больнице в Амалфи.
Долгая пауза.
— Где?
— В Амалфи. Ты же знаешь, теперь мы здесь живем.
Сэм молчал, и Эйнджел поняла, что ее опасения оправдались, и все же она не была готова увидеть пустоту в его взгляде.
— О чем ты говоришь? Кто ты? — недоуменно спросил старик.
— Ты знаешь меня, — обезумев от горя, настаивала молодая женщина. — Я — Анджела! Пожалуй ста, скажи, что ты меня помнишь!
— Но я не знаю тебя. Я никогда не видел тебя раньше. Кто ты?
Витторио, возвращающийся вместе с доктором, услышал, как Эйнджел отчаянно воскликнула: «Сэм!», и, войдя в палату, обнаружил, что она сжимает старика в объятиях. Но Сэм не ответил ей тем же. Его глаза снова были закрыты, а руки неподвижно лежали на кровати.
Рой и Фрэнк вернулись из Англии, чтобы присутствовать на похоронах Сэма, к которому они искренне привязались. На следующий день Эйнджел отвезла их в Амалфи и высадила на автобусной остановке.
— Я так благодарна вам обоим! Я всегда знала, что с вами он в безопасности, и это много для меня значило.
Затем она протянула молодым людям по конверту.
— Небольшая премия, чтобы выразить мою признательность.
Увидев сумму, Рой и Фрэнк удивленно воскликнули:
— Вы уверены? Это большие деньги.
— Ваша помощь стоит гораздо дороже. До свидания.