32 
Теперь нужно было ожидать всходов.
* * *
Мне стало лучше, поскольку у меня сложился план действий. Это воодушевляло меня, и иногда я просыпалась ночью, охваченная возбуждением, которое поддерживало мою злобу и ненависть. Теперь я понимала слова Гомера: «Месть, что слаще свежего меда».
Обычно я представляла как толпа тащит Карлотту к дереву на Аллее висельников и какое унижение она будет при этом испытывать. Я рисовала в своем воображении ее полуобнаженное тело, которое будет рассматривать простонародье, а потом Бастиана, въезжающего в Аллею и видящего свою избранницу повешенной на дереве.
«Какая я грешница!» — думалось мне, но нанесенное Карлоттой оскорбление оказалось столь глубоким, что его просто необходимо было смыть кровью, а к тому же в глубине души я знала, что все это — лишь фантазия, что-то вроде тех мечтаний, в которых человек представляет, что достиг чего-то недоступного в реальной жизни.
Карлотта, безусловно, привлекала всеобщее внимание. Она отличалась от нас своими великосветскими замашками; и это не могло не вызвать интереса простолюдинов. Я с интересом наблюдала за тем, как относятся к ней слуги. Они были охвачены любопытством и опасением, а я, со своей стороны, делала все, чтобы усилить в них страх. Я была уверена, что Джинни передала им содержание нашего разговора и история о ведьме, появившейся из-за моря, вновь ожила в их умах.
Однажды во время верховой прогулки я заметила как женщина, узнавшая нас, свернула с дороги, стараясь не смотреть на Карлотту, и это порадовало меня: значит, семена, посеянные мной, взошли.
Бастиан уехал на следующий день. Я думаю, он просто не мог находиться под одной крышей с Карлоттой и со мной одновременно. Я не попрощалась с ним и вообще старалась не попадаться ему на глаза, хотя наблюдала за его отъездом из окна башни и видела, как он постоянно оглядывался, пытаясь поймать, как раздраженно думала я, прощальный взгляд Карлотты.
Иногда, оставаясь в комнате одна, я пугалась того, что делаю. Я хотела убить Карлотту, но, честно говоря, рассчитывала, что за меня все сделают другие. Это было трусливо и подло, поскольку все должно было произойти таким образом, как будто я здесь совершенно ни при чем.
Но оказываясь рядом с ней, я говорила себе: она заслуживает такую судьбу… В ней есть что-то порочное… В ней таится зло. Я уверена в том, что она действительно ведьма, потому что только ведьма могла отнять у меня Бастиана. А если она ведьма, то ее погибель будет благом для всех.
Нельзя отрицать, что она красива. Но это ведь не та красота, которая радует окружающих и является внешним отражением внутренней сущности человека. Я всегда считала, что наша мать по-своему очень красива. Красота Карлотты была совсем иной — она исходила от дьявола, и ее целью было уничтожение окружающих. Так, по крайней мере, я уверяла себя.
Ее мать, Сенара, гордилась своей дочерью, но вряд ли любила ее. А сама Карлотта, в чем я не сомневалась, вообще никого не любила, кроме себя. Иногда мне казалось, что, если Бастиан женится на ней, это будет вполне достаточным наказанием для него за то, что он меня предал.
Слугам Карлотта не могла нравиться. Она была слишком груба с ними, постоянно напоминала им о том, что она — важная дама и они недостойны ее внимания, разве что если для чего-то ей понадобятся.
У них с Сенарой на двоих была одна горничная-испанка, которую они привезли с собой. Женщина уже за тридцать, темноволосая, с довольно отчетливо прорисовывающимися усиками и глубоко посаженными глазами. Ее звали Анна. Она была молчаливой (я вообще не слышала ее голоса), а в качестве горничной незаменимой, поскольку прически, которые она делала Карлотте, являлись просто чудом. С неслышной, как у мышки, походкой она была почти незаметна в доме. Спала она в небольшой комнате рядом со спальней Карлотты.
Когда родители вернулись из Плимута и сэр Джервис в сопровождении слуги и двух конюхов въехал в Тристан Прайори, наша жизнь изменилась. Теперь мы зажили на широкую ногу, что было необходимо ввиду присутствия сэра Джервиса. Его дела займут неделю, и если он сможет воспользоваться гостеприимством семейства Лэндоров, это будет прекрасно.
Конечно, мы с удовольствием приняли его. Отец очень радовался, поскольку гость был связан с компанией так же тесно, как и он сам.
Они вместе скакали верхом, совещались с глазу на глаз, вместе они съездили на корабль отца и осмотрели его, а затем подробно обсудили результаты последнего плавания. Короче говоря, они постоянно находились в компании друг друга.
32 
