34 
— Я уверена в этом, дорогая. Мне очень не нравятся эти разговоры. Я никак не могу забыть тот день, когда они пришли за моей мачехой.
— И что тогда произошло, матушка? Это было очень страшно?
— Да. Я не хочу даже говорить об этом. Мне это потом еще долго снилось… до тех пор, пока я не вышла замуж за твоего отца. Когда я вспоминаю эту толпу — горящие факелы, крики и жестокие, грубые, злорадные, непристойные физиономии людей у стен замка… Не хотела бы я снова это увидеть!
— Ты думаешь, народ вновь может заинтересоваться ведьмами?
— Лучше не говори об этом. Сенара не разговаривала с, тобой на эту тему?
— Нет.
— Я помню, в молодости Сенара постоянно болтала о ведьмах, напоминая людям о том, что и ее мать обвиняли в колдовстве. Она просто не понимала, что тогда говорить об этом опасно. Как, впрочем, и сейчас.
— Мы не слышали таких разговоров, мама.
— Об этом иногда шепчутся слуги… страх перед ведьмами. Простые люди все еще верят, и я не хочу, чтобы народ начал болтать о колдовстве только потому, что опять приехала Сенара. Так что, Берсаба, прошу тебя… если кто-то поднимет эту тему — оборви его. Я не хочу, чтобы все повторилось вновь.
— Конечно, мама, — согласилась я.
— Понимаешь, милая, когда невежественные люди собираются в толпу, то… Ты понимаешь, что я имею в виду?
— Да, конечно. Они могут явиться сюда, в Тристан Прайори, как явились когда-то в замок Пейлинг. Они по-прежнему вешают и сжигают ведьм; они по-прежнему связывают им руки и ноги, а потом бросают в море, в реку или просто в пруд, если он достаточно глубок для того, чтобы в нем мог утонуть человек.
— Давай не думать об этом. И не говорить. Если ты услышишь, что об этом болтает кто-то из слуг, обрывай их. Они могут начать говорить об этом, потому что помнят бабушку Карлотты. А я этого не хочу, Берсаба.
— Я буду помнить об этом, мама, — неопределенно пообещала я, размышляя о том, заметила ли она, как я взволнована.
Поднимаясь к себе, я встретила на лестнице одну из служанок. В руке она держала платок.
— Его уронила леди Карлотта, — сказала она.
— Так почему ты не отнесешь его к ней в комнату? — спросила я.
Девушка явно смутилась.
— Мне страшно, госпожа Берсаба.
— Почему?
Девушка опустила глаза.
— Ну, чего ты боишься? — настаивала я. Она не могла ответить на этот вопрос. Я забрала у нее платок.
— Тебе не по себе от того, что она ведьма и может тебя сглазить? спросила я.
— Ох, я боялась в этом признаться, госпожа Берсаба.
Я с удовлетворением подумала о том, как быстро распространяются слухи, а вслух сказала:
— Отдай его мне. Я занесу ей платок. Перед тем, как переступить порог, я произнесу молитву. Тебе следовало поступить именно так, верно?
— Думаю, что да, госпожа, но мне было трудно заставить себя…
— Ладно, не расстраивайся, я все улажу. Сложив платок, я направилась в комнату, в которой жила Карлотта. Я постучала в дверь, а поскольку ответа не было, то я открыла ее и вошла. На кровати лежала ее ночная рубашка, шелковая, украшенная тысячью оборок. Как красиво должна была выглядеть в ней Карлотта со своими темными, ниспадающими на плечи волосами! В воздухе чувствовался нежный запах духов. То, что здесь временно жила Карлотта, как-то изменило комнату.
Я тихо подошла к кровати и подняла ночную рубашку. Держа ее в руках, я представляла картину: я — невеста, и ко мне подходит Бастиан. Неожиданно на моем месте оказалась Карлотта, и я почувствовала себя отчаянно несчастной.
Неожиданно я ощутила, что за мной наблюдают. Я резко обернулась. Дверь в прихожую была открыта, и на пороге стояла Анна.
— Вам что-нибудь нужно? — спросила она с сильным акцентом.
— Я принесла платок твоей хозяйки, который она потеряла. Вот он, на столе.
Анна кивнула. Я понимала, что выгляжу глупо, стоя вот так, с ночной рубашкой в руках, и сказала:
— До чего красивая рубашка!
— Ее сшила я, — сообщила Анна.
— Поздравляю. Ты умеешь творить своей иглой настоящие чудеса.
Ее темные глаза смотрели на меня испытующе. Мне вдруг стало казаться, что меня видно насквозь, что эта женщина способна прочитать мои мысли: мою ненависть и желание отомстить Карлотте.
Анна молча подошла ко мне и, забрав у меня из рук ночную рубашку, положила ее на кровать.
Я подумала, что она обладает сверхъестественными способностями и знает, о чем я сейчас думаю. Анна будет охранять Карлотту, как сторожевой пес.
34 
