.
Очередная сказка о Золушке 
51 
— Не думаю. Но этот мой выстрел наверняка вывел из себя всех, кто там, снаружи. Они сейчас думают самое худшее. Могут начать штурмовать здание, пролезть через крышу или еще что-нибудь придумают.
— Боюсь, в этом случае Ронни сорвется.
— И я о том же.
Снова зазвонил телефон.
— Ронни, сними трубку! — крикнул Док. — Объясни, что случилось.
— Сначала я хочу убедиться, что с Саброй все в порядке.
Хотя Тайл мало что смыслила в медицине, состояние Сабры казалось ей критическим. Но она, как и Док, не хотела волновать Ронни больше, чем необходимо.
— Где Кэтрин? — вдруг слабым голосом спросила Сабра.
Док наклонился и откинул ей волосы со лба.
— За ней присматривает Глэдис. Укачала ее, она теперь спит. Создается впечатление, что малышка такая же храбрая, как и ее мамаша.
Он пытался подбодрить ее, но Сабра не улыбнулась.
— Мы ведь отсюда не выберемся, верно?
— Не говори так, Сабра! — сердито прошептала Тайл, наблюдая за Доком, который возился с тонометром. — И в голове не держи.
— Папа не уступит. Я тоже не сдамся. И Ронни. Да он уже и не может. Если он сдастся, они упрячут его в тюрьму. — Она перевела мутный взгляд на Дока. — Попросите Ронни подойти сюда. Я хочу с ним поговорить. Немедленно. Я не хочу больше ждать.
Хотя она не сказала впрямую о самоубийстве, Тайл и Док ее поняли. В груди Тайл что-то сжалось, ее охватило отчаяние и страх.
— Мы не можем этого допустить, Сабра! Ты же сама знаешь, это неправильно. Это не выход…
— Пожалуйста, помогите нам! Мы этого хотим.
Она собиралась еще что-то сказать, но глаза ее против воли закрылись. Она была слишком слаба, чтобы снова открыть их, и погрузилась в забытье.
Тайл подняла на Дока встревоженный взгляд.
— Плохи дела, верно?
— Хуже некуда. Давление падает. Пульс слишком частый. Она истечет кровью.
— Что же нам делать?
Док долго смотрел в бледное, осунувшееся лицо девушки, потом сказал:
— Я знаю, что мне следует сделать.
Он встал, взял пистолет с полки, обошел стеллаж и приблизился к Ронни.
13
— Почему они не отвечают на звонки?!
События так изменили Денди, что вместо ревущего баса он теперь говорил высоким голосом, то и дело срывающимся на визг. Он не мог совладать с собой.
Выстрелы в магазине повергли всех, собравшихся в фургоне, в состояние, сходное с паникой. Коул Дэвидсон выбежал на улицу, но через несколько секунд вернулся и принялся кричать на Кэллоуэя, обвиняя его в том, что он задействовал части специального назначения.
— Вы же обещали! Вы сказали, Ронни не пострадает! Если вы будете на него давить, если он почувствует, что кольцо сжимается, он может… он может сделать что-нибудь вроде того, что он сделал когда-то.
— Успокойтесь, мистер Дэвидсон. Я принимаю такие меры предосторожности, какие считаю необходимыми. — Кэллоуэй поднес трубку к уху, но те, кто находился в магазине, все еще на звонки не отвечали. — Черт возьми, кто-нибудь может хоть что-то разглядеть?
— Там какое-то движение, — сказал один из агентов, у которого был бинокль. — Но неясно, кто что делает.
— Держите меня в курсе.
— Да, сэр. Вы собираетесь сказать мальчишке о Хуерте?
— Это еще кто? — немедленно влез в разговор Денди.
— Луис Хуерта, один из первой десятки разыскиваемых по всей стране преступников. — Он повернулся к агенту с биноклем. — Нет, я не собираюсь им об этом говорить. Это может вызвать у всех панику, включая самого Хуерту. А он способен практически на все.
Ронни наконец снял трубку.
— Не сейчас. Мы заняты! — бросил он, и в трубке раздались короткие гудки. Кэллоуэй от души выругался и сразу же снова набрал номер.
— Один из мексиканцев там, в магазине, — опасный преступник? — Коул Дэвидсон все больше расстраивался. — Что же он сделал?
— Он нелегально перевозит мексиканцев через границу, обещает им хорошо оплачиваемую работу, а затем продает их, как рабов. Прошлым летом пограничная таможня получила наводку и села ему на хвост. Хуерта и пара его приятелей, сообразив, что дело может кончиться плохо, бросили фургон в пустыне и разбежались, как поганые тараканы. Ни одного не поймали.
— Ну, это еще не самое страшное преступление, — заметил Дэвидсон.
Кэллоуэй нахмурился.
— Фургон нашли только через три дня. Сорок пять человек, мужчины, женщины, дети, были заперты в нем снаружи. Жара внутри фургона, должно быть, достигала двухсот градусов по Фаренгейту, если не больше. Так что Хуерте предъявлено обвинение в сорока пяти убийствах и других разных мелочах.
51 
