69 
И еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой несчастной.
Тайл без особого успеха пыталась расчистить свой стол, когда появился Галли.
— Привет, детка.
— Я отнесла сырный пирог в кафетерий и велела раздать тем, кто появится первым.
— Мне достался последний кусок. Я уже говорил тебе, что ты замечательно поработала?
— Никогда не вредно услышать лишний раз.
— Ну так услышь: замечательно.
— Спасибо. Но я ужасно вымоталась. Сил никаких нет.
— Ты и выглядишь как раздавленное дерьмо. — Она обиженно взглянула на него, и Галли пожал плечами. — Ты знаешь, я человек откровенный.
— А твоя мама никогда тебе не говорила, что некоторые вещи лучше оставлять несказанными?
— Что с тобой такое?
— Я же сказала, Галли, я…
— Ты не просто устала. Я знаю, что такое усталый человек, так это не то. Ты должна сиять, как рождественская елка, а ты сама не своя. Где твоя хваленая суперактивность? Может, дело в Линде Харпер? Ты дуешься, потому что она украла у тебя часть твоей славы? Ну, тут ты сама виновата. Просто поверить не могу, что ты не признала в Доке доктора Брэдли Стэнвиса.
Тайл пожала плечами, методично разорвала очередной конверт и прочитала поздравительный текст: «Я люблю ваши передачи по телевизору… Вы мой эталон… Я хотела бы быть такой, как вы, когда вырасту…»
Галли продолжил, не обращая внимания на явное отсутствие интереса с ее стороны.
— Скажем иначе. Я не верю, что ты не узнала в нем доктора Брэдли Стэнвиса.
Тайл поняла, что отмолчаться не удастся. Она положила на стол письмо от девочки, ученицы пятого класса, которую звали Кимберли, и медленно повернулась вместе с креслом лицом к Галли. Глаза ее остались сухими, но, видимо, было в них нечто такое, что Галли долго молча смотрел на нее.
Наконец он провел ладонью по лицу.
— Очевидно, у тебя есть серьезные причины скрывать, кто он такой.
— Он меня попросил.
— Вот как? — Он шлепнул себя ладонью по лбу. — Ну конечно! Как же еще поступил бы настоящий репортер?! Герой истории говорит: «Я не хочу, чтобы меня показывали по телевизору», — и, естественно, ты опускаешь эту важнейшую деталь в своей передаче.
— Это ничуть не повредило нашему рейтингу, Галли, — огрызнулась Тайл. Разозлившись, она встала и принялась швырять в сумку свои вещи. — Ведь Линда все сделала за меня. Чего же ты жалуешься?
— Разве я жаловался?
— Мне так показалось.
— Мне было просто любопытно, почему мой лучший репортер разнюнился.
— Я не…
— Разнюнилась! Вдрызг! И я хочу знать, в чем дело.
Тайл резко повернулась к нему.
Ей хотелось закричать, но она взяла себя в руки, глубоко вздохнула и спокойно сказала:
— Потому что все стало… слишком сложным.
— Ах, сложным! Ты что, издеваешься надо мной? Брэдли Стэнвис был активным участником этой истории. Важным. Настоящей дичью!
— Слушай, давай поговорим об этом в другой раз. Когда я не буду торопиться в отпуск.
Тайл вышла в коридор, но Галли не отставал.
— Так ты все еще собираешься? — спросил он, идя рядом с ней к выходу из здания.
— Мне сейчас нужно отдохнуть больше чем когда-либо. Ты же сам подписал мое заявление.
— Я знаю, — ворчливо признал Галли. — Но потом я передумал. Знаешь, что ты должна сейчас сделать? Подготовить пилотную передачу в прямом эфире! Этот раковый доктор, превратившийся в ковбоя, мог бы стать блестящим первым гостем передачи. Заставь Стэнвиса рассказать о расследовании смерти его жены. Кстати, что он думает об автаназии? Он действительно помог ей умереть?
— Ему бы хотелось, но он этого не сделал.
— Видишь? У нас уже есть очень интересный диалог. Ты можешь потом перейти к его участию в этой заварушке. Будет то, что надо! Мы покажем эту пилотную передачу начальству; может быть, пустим ее на экран после первых новостей. Это будет твой пропуск в ведущие программы!
— Успокойся, Галли. — Она толкнула тяжелую входную дверь, ведущую на парковочную стоянку для служащих. Асфальт казался раскаленным.
— Да почему? — Он вышел вслед за ней. — Ты же этого так хотела, Тайл! Так ради этого старалась! Тебе надо поскорее за этот шанс хвататься, иначе можешь опоздать. Они могут отдать шоу Линде, особенно если узнают, что ты с самого начала знала о докторе Стэнвисе. Отложи поездку, пока этот вопрос не решен!
— Ага, а потом я не смогу уехать, потому что начнутся все эти производственные совещания. — Она покачала головой. — Нет, Галли, я уезжаю.
69 
