Особенно,... 
90 
В то же время она с беспокойством следила через отдушину за заходом солнца. Наступит ночь, и она останется одна в абсолютной темноте подвала. Понемногу зловещие очертания камеры растворялись в наступившей ночи, и пришло время, когда Катрин перестала видеть даже свои руки. Это напоминало неприятное состояние погружения в водную глубину, полную опасностей… Как бы догадавшись о ее состоянии, голос Сары прозвучал в темноте:
– Спи. Ночи теперь короткие.
Это верно. Приближалось лето, и дни стали длиннее ночей. Напрягая глаза, Катрин смогла рассмотреть бледный прямоугольник отдушины. Немного успокоившись, она легла на солому и закрыла глаза. Она уже спала, когда легкий шорох заставил ее подскочить. Она привыкла жить в состоянии опасности, и сон ее стал чутким. Катрин не шевелилась, затаила дыхание и прислушивалась. Ее разбудил легкий скрип двери. Кто-то входил или уже вошел… Она слышала в тишине дыхание живого существа… Потом что-то царапнуло по камню, и сердце Катрин замерло. Кто там был?
Она подумала, что это могут быть крысы, и от этой мысли мурашки пробежали по спине, но ведь перед этим скрипнула дверь, и она была в этом уверена. Спустя несколько секунд она услышала дыхание, все ближе и ближе. Обливаясь холодным потом, она осторожно подняла руку, чтобы не зазвенела цепь, опустила два пальца за корсаж, вытащила кинжал и взяла его в руку, которую осторожно опустила. Ужасный страх вселился в нее. Мысли убежали на несколько лет назад, в старую башню Малэна, где она каждую ночь отбивалась от мерзавца, приставленного к ней в качестве тюремщика. И вот все повторяется…
Кто же мог прийти… с какими намерениями? Она настолько испугалась, что вопль застрял у нее в горле. Крепко сжав рот, она молчала. На этот раз рядом был мужчина. Она знала, что это был мужчина… по запаху. Тяжелая масса обрушилась на нее, придавила живот. Она закричала, и этот крик был слышен во дворе, она поняла, что ее хотят задушить. Две волосатых руки тянулись на ощупь к горлу. Лицо ощущало противное, тяжелое дыхание. Она изворачивалась, пытаясь освободить шею, но это ей не удавалось. Пальцы уже начали сжимать горло… Движимая инстинктом самосохранения, борясь за жизнь, Катрин подняла руку с кинжалом и изо всей силы опустила ее. Лезвие вонзилось в спину по самую рукоятку. Тело, придавившее ее, дернулось, и мужчина издал короткий вопль. Его ослабевшие руки стали медленно сползать вниз, что-то горячее и липкое стекало на нее… Клинок попал туда, куда нужно. Человек был мертв. Стуча зубами от страха, напрягая все силы, она оттолкнула от себя труп. В этот момент дверь камеры открылась, и два человека, один из которых держал факел, бросились к Катрин и застыли на месте. Она посмотрела на них невидящими глазами, не узнавая ни Тристана, ни палача Эйселена.
– Он пытался задушить меня, – сказала она безразлично. – Я убила его.
– Слава богу! – пробормотал бледный как полотно Тристан. – Я боялся, что опоздал.
Потом, повернувшись к своему компаньону, глуповато и даже испуганно смотревшему на Катрин, Тристан строго сказал:
– Ты помнишь о приказе монсеньора? За жизнь этой женщины ты отвечаешь собственной шкурой.
Палач стал серым, подняв встревоженные глаза на Тристана, ответил:
– Да, мессир. Я… я помню.
– На твое счастье, я пришел сюда. Убери эту падаль и выброси его потихоньку. Никто, кроме меня, тебя и ее, не должен знать об этом. Ты пострадала, женщина?
Катрин отрицательно покачала головой. Эйселен нагнулся, с большим трудом поднял неподвижное тело убийцы и забросил себе на спину.
– Я выброшу его в подземелье, – сказал он. – Это недалеко.
– Поспеши… Я жду тебя.
Тот вышел со своей ношей, признательно посмотрев на Тристана, и даже не закрыл дверь. Когда он исчез, фламандец наклонился к Катрин.
– У нас мало времени. Я шел поговорить с Сарой через отдушину, как я это делал почти каждый вечер, когда увидел этого человека, проходившего в тюрьму. Он – один из слуг госпожи де Ла Тремуй. Я почувствовал что-то неладное и пошел за ним. В этой ливрее я могу проходить повсюду… А потом, услышав ваш крик, я побежал.
– Вы уведете меня отсюда?
Он с грустью покачал головой, видя, как глаза Катрин наполняются слезами.
– Пока нет. Я не могу. Через час главный камергер спустится к вам.
– Откуда вы знаете?
– Я слышал, как он приказал одной из немых старух после полуночи положить в мешок курицу и бутылку вина. Судя по всему, он пока намерен заботиться о вас. Надо бы узнать, что ему надо. Я не думаю, что он будет искать вашей любви в этой дыре. К тому же он болен… и наверняка не способен на какие-либо подвиги.
90 
