33 
— Достаточно малейшего поощрения… Ты просто прирожденная искусительница, — проговорил Сантино низким голосом, привлекая ее к себе.
Словно выходя из глубокого транса, Фрэнки услышала стук в дверь. Сантино уже шагал через холл, чтобы открыть. Высокий мужчина в черном костюме подхватил сумки.
Ну конечно, приземлился вертолет, и пришло время уезжать.
Она прижала влажные ладони к разгоряченным щекам. Она не думала, что капитуляция сделает ее такой слабой и что Сантино приобретет такую власть над ней. Он ошибался, называя ее невинной, потому что сейчас она уже не та дурочка, которая искренне полагала, что достаточно лечь в постель с Сантино — и ее чувства исчезнут без следа.
— Ты приедешь к нам снова? — тревожно спросила Маддалена.
Дед и двоюродные бабки пришли проводить их и ждали у крыльца.
— Место Франчески рядом с мужем, — осадила Тереза сестру.
Дед вопросительно смотрел на нее.
Сантино никогда больше не вернется в эту деревню. В следующий раз она приедет сюда одна.
Весь полет Фрэнки спала. Когда Сантино разбудил ее, она с изумлением взглянула в иллюминатор. Вертолет приземлился не в римском аэропорту, а на зеленой лужайке неподалеку от дворца.
— Ты выглядишь растерянной, словно ребенок, который вернулся домой после каникул, — проговорил Сантино, помогая ей выйти. Он выглядел необычно напряженным, его красивые губы были плотно сжаты. — Это мой дом, — предвосхитил вопрос Сантино.
— Твой дом? Где же мы? — в растерянности пробормотала она.
— Милях в тридцати от Рима. Папарацци не побеспокоят нас здесь. Границы Вилла — Фонтана хорошо охраняются.
Загородный дворец, стоявший здесь сотни лет, представлял собой впечатляющее зрелище. Крылья, примыкавшие к двухэтажному центральному зданию, охватывали залитую солнцем лужайку перед дворцом. У парадного входа в виде сводчатой арки стоял длинный лимузин с затемненными стеклами.
— Тебе предстоит встретиться с моими родителями, — холодно сообщил Сантино, — Ты должна гордиться. Они примчались из Швейцарии, чтобы выразить свое неудовольствие.
— Твои… родители? — вскрикнула Фрэнки.
— Некогда ты мечтала встретиться с ними, — суровым тоном проговорил Сантино.
— Не напоминай мне! — воскликнула Фрэнки. Ее лицо пылало от огорчения, когда они поднялись по ступеням и вошли в арку.
Войдя в огромный холл, украшенный мраморными колоннами и статуями в нишах, обескураженная грандиозностью обстановки, Фрэнки понизила голос до шепота:
— Послушай, я не могу в таком виде встретиться с твоими родителями!
Ее платье походило на измятую тряпку.
— Франческа… совершенно не имеет значения, как ты выгладишь, — сказал Сантино, скривив рот.
— Почему ты не предупредил, что тебя ждут родители?
— Они редко навещают меня. Но скандал, затеянный твоей матерью, похоже, расшевелил их.
— Послушай, разбирайся сам со своими родителями, — пробормотала Фрэнки. — Не стоит их впутывать во все это, пока я здесь.
— Это мое дело, — решительно заявил Сантино.
Маленькая женщина в элегантном черном платье стояла в дальнем конце холла, тревожно гладя на них. Она быстро и неразборчиво заговорила по-итальянски.
— Моя домоправительница, Лина. Я познакомлю вас позже. Сначала — родители, — сказал Сантино, распахивая дверь в огромный зал.
Во рту у Фрэнки пересохло, глаза устремились на маленькую черноволосую пожилую женщину, сидящую в бархатном кресле. Голубизна ее изысканного костюма прекрасно соответствовала цвету ее холодных глаз. «Устрашающая» — вот первое слово, которое пришло в голову Фрэнки. В следующее мгновение она увидела отца Сантино. Высокий, видный мужчина с совершенно седыми волосами стоял у окна. Он держал себя с той же непреклонной сдержанностью, что и его жена.
— Франческа… — пробормотал Сантино, — позволь представить тебя моим родителям… Соня и Альваро.
— Мне не требуется представление, — ледяным тоном осадила его Соня Витале. — Объяснись, Сантино! Как ты смел обесчестить нас этой вызывающей связью, которую обсуждают в прессе?
— Мы считали, что этот роман похоронен несколько лет назад, — вступил Альваро Витале.
— Я не говорил ничего подобного, — спокойным голосом возразил Сантино. — Франческа — моя жена, и я рассчитываю, что с ней будут обращаться с должным уважением.
Соня Витале презрительно осмотрела Фрэнки. Ее губы скривились, и она надменно отвернула свою царственно посаженную голову.
33 
