Особенно,... 
37 
— Я знаю, но…
— Послушай меня, — отрезал Сантино. — Если бы не твое участие в этой афере, я давно бы отдал твою драгоценную мамочку под суд и лишил опеки над тобой! Поверь, она зашла слишком далеко, чтобы избежать наказания. Но я не могу отправить ее в тюрьму, не посадив и тебя.
Осознав, что лишь ее ложь оградит ее мать от вполне возможного тюремного заключения, Фрэнки испуганно опустила глаза и сжала дрожащие губы, радуясь, что не сказала лишнего и не дала повода для подозрения. Совершенно очевидно, что Сантино, узнай он о ее неучастии в преступлении, без колебаний пошел бы дальше и наказал Делу.
— Мудрое решение, — оценил Сантино ее молчание. — Ты должна ответить за то, что совершила… но это не значит, что ты не можешь поступать, как тебе вздумается.
Потерев опухшие глаза, Фрэнки тяжело вздохнула.
— Думаю, нет…
— Ты по-прежнему моя жена, и я отвечаю за твое благосостояние, — продолжил Сантино более мягко. — Мне не хотелось бы видеть тебя рыдающей на моей постели. Впредь мне придется контролировать свои желания.
— Да… Я имею в виду… — Фрэнки съежилась и отвела взгляд, боясь открыть слишком многое. Да, ей было обидно, что он столь стремительно покинул ее.
— Понимаю, что ты немного обижена, — с грустью пробормотал Сантино. — Секс должен быть одинаково приятен обоим партнерам. Мне следовало подумать и о твоих чувствах.
— Прекрати говорить мне подобные вещи! — воскликнула Фрэнки с нарастающим раздражением. — Я тоже знала, что делала.
— Я приготовлю для тебя ванну и распоряжусь принести ужин. Ты, должно быть, проголодалась…
Фрэнки выбралась из постели, завязала легкое голубое покрывало узлом на груди и поспешила в ванную. Она следила, как Сантино открывает позолоченные краны, пуская воду. Каждое движение Сантино восхищало ее. Она могла признаться в этом без стыда, потому что знала, что по-прежнему по уши влюблена в него.
В глубине души она чувствовала гордость за его одержимость в страсти. Хочет он того или нет, Сантино действительно нуждается в ней.
Она знала и другого Сантино, нежного и заботливого. Вот и сейчас он готовит ванну для нее. Он даже признал, что был недостаточно внимателен к ней. Многие ли мужчины способны на такое?
Она действительно в свои шестнадцать лет выбрала самого лучшего мужчину. К сожалению, он не питает к ней таких же глубоких чувств. Она должна завоевать его сердце за предстоящие три недели. Боже, помоги мне, лихорадочно молилась она.
Сантино выпрямился и увидел, что она пристально смотрит на него. Легкий румянец появился на его щеках.
— Не смотри на меня так, — выдохнул он.
— Как? — Фрэнки едва сдерживалась, чтобы не броситься ему на шею.
— Если нам хорошо в постели, это не значит, что мы любим друг друга, рiccola mia… — сказал Сантино.
Фрэнки побледнела, услышав такие слова. — Я знаю, — попыталась засмеяться она, но смех застрял у нее в горле, сменившись звуками, похожими на стон.
— Сейчас ты не понимаешь своих чувств, — самоуверенно заявил Сантино. — Когда-то ты влюбилась в меня… а теперь я — твой первый любовник…
— Тебя невозможно остановить! — беспомощно проговорила Фрэнки.
— Если бы я знал, что ты девственница, Франческа… я никогда бы не прикоснулся к тебе, — с убийственной откровенностью заметил Сантино. — Ложась с тобой в постель, я не предполагал, что все так осложнится.
Неловким движением Фрэнки скрестила на груди руки.
— Осложнится?.. — Даже ей самой голос показался ненатурально бодрым.
— Возможно, я неудачно выразился, — заметил Сантино. — Но ты действительно убеждала меня, что имела других любовников… Франческа, это совсем не тот разговор, который я хотел бы вести сейчас. Думаю, нам обоим нужно немного остыть.
Его признание лишило ее последних сил. Фрэнки почувствовала, что не владеет собой.
— Понятно… Хотя у меня нет сексуального опыта, мне все понятно. Ты — один из тех мерзавцев, которые возникают на одну ночь, а потом исчезают, как предрассветный туман!
— Откуда тебе знать? Dio mio…Ведь я первый мужчина в твоей жизни, — бросил Сантино.
Фрэнки едва держалась на ногах, прислонившись спиной к стене.
Сантино медленно покачал красивой головой устремив на нее взгляд.
— Возможно, я без сожаления узнал твою тайну…
— К тебе вернулся здравый смысл… ты получил что хотел, и сейчас исчезаешь? — с болью бросила Фрэнки. — Итак, ты можешь больше ничего, не говорить!
37 
