Особенно,... 
66 
— Так она мне пишет. Им там нужен кто-нибудь… то есть, ты понимаешь… у них много подготовительной работы. А ты хорошо пишешь и, наверное, каким-то образом сможешь…
— Ей нужно, чтобы я уехала отсюда, да?
— Она этого не написала.
— Но имела в виду именно это. Я не поеду, Арабелла. Я не могу ехать.
— Я напишу ей и сообщу, что нам здесь не обойтись без тебя. Не сердись, Харриет. Я не хотела расставаться с тобой.
Некоторое время она молчала, как бы решаясь на что-то, а затем медленно проговорила:
— Арабелла, мне надо кое-что тебе сказать. Я нахожусь в том же положении, что и ты. У меня тоже будет ребенок.
— Харриет!
Она жалобно смотрела на меня:
— Это правда.
— Как же это могло случиться?
Харриет попыталась изобразить обычное легкомыслие.
— О, как обычно.
— Но кто?.. И когда?..
— Примерно тогда же, когда и ты… Ну, возможно, чуть раньше.
Она несколько истерически засмеялась, поскольку вовсе не была такой хладнокровной, какой хотела казаться.
— Кто? Кто?.. — настаивала я, и тут меня осенило:
— Чарльз Конди!
Она спрятала лицо в ладони.
Я сказала:
— Ах, Харриет, как ты могла! Значит, ты должна выйти за него замуж. Немедленно напиши ему. Интересно, где он сейчас?..
Харриет подняла лицо и рассерженно взглянула на меня:
— Я никогда не выйду замуж за Чарльза Конди.
— Но он отец твоего ребенка.
— Ничто не заставит меня выйти за него замуж.
— Но как же?
— Позволишь ли ты мне остаться здесь и родить ребенка? Ты не выгонишь меня?
— Харриет, как ты только могла подумать об этом! Но все так сложно…
— Да, это непростая ситуация.
— А что скажут люди?
Она пожала плечами:
— Такое случалось и прежде.
— Кто-нибудь еще знает?
— Думаю, мадам Ламбар подозревает.
— Ты ей сказала?
— Я не сказала никому, кроме тебя. Но в свое время об этом узнают все. Мадам Ламбар будет очень гордиться своей проницательностью.
— О, Харриет!
— Не смотри на меня так. Я всегда говорила тебе, что я не из тех, кого называют порядочными женщинами. Рано или поздно я должна была попасться.
— Не говори так, пожалуйста.
— А как мне еще говорить? Теперь ты понимаешь, почему я не могу уехать к твоим родителям?
— Да, Харриет, понимаю.
— Узнав об этом, они тем более захотят убрать меня отсюда.
— Конечно, нет. Моя мать тебя поймет. Она ведь сама…
Я была возбуждена и думала о своем собственном достаточно нетрадиционном рождении. Мама должна была проявить сострадание к Харриет, ведь она сама родила меня от человека, который в то время был мужем ее родной сестры. Я знала, что она не подведет меня. Она всегда с пониманием относилась к служанкам, у которых случались неприятности.
Я продолжала:
— Не бойся, Харриет. Мы позаботимся о тебе. Но мне все же кажется, что Чарльз Конди должен об этом знать.
— Пожалуйста, не пытайся его разыскать или что-то ему сообщить.
— Я не буду этого делать, раз ты так просишь.
— Ах, Арабелла, в какой чудесный день я приехала в замок Конгрив! Я сразу почувствовала, что между нами возникла какая-то связь. Ведь мы с тобой, как сестры… У тебя будет ребенок… и у меня тоже. Я рада, что все так сложилось…
Я взяла ее за руку:
— О, Харриет, мы всегда должны помогать друг другу.
* * *
Эта новость, потрясшая поначалу всех домочадцев, быстро перестала быть предметом всеобщих толков. Нужно сказать, что Харриет держалась превосходно: складывалось такое впечатление, будто она совершила какой-то подвиг, а вовсе не поступок, которого следует стыдиться.
Слуги болтали между собой: она нашла себе любовника в замке Туррон. Она решила не выходить за него замуж. Такое случалось с девушками и раньше, но она имела возможность выйти замуж — и отказалась!
Разумеется, у Харриет все должно было происходить по-особому.
Настала прекрасная пора. Большую часть времени мы проводили вместе. Харриет смеялась над изменениями, которые происходили с нашими фигурами, и называла нас «объемистыми дамами». Она устраивала из этого комедию. Что бы ни происходило с Харриет, это всегда напоминало спектакль. А я вновь начинала чувствовать себя счастливой. Бывало, я часами не вспоминала об Эдвине, а ведь всего несколько недель назад мне трудно было поверить, что такое возможно.
66 
