Последние отзывы

  95  

— Ты был там? — спросила Марти.

— В то время я изучал право в Гарварде, но если бы оказался там, то с гордостью вышел бы на бой вместе с Неистовой Лошадью. Я защитил бы то, что принадлежало нам по праву.

— Понимаю, — тихо отозвалась она. Ночное Солнце продолжал:

— После разгрома Кастера антииндейские настроения достигли высочайшего напряжения, поэтому в 1877 году, спустя девять лет после подписания договора 1868 года, правительство обманным путем выдворило нас с этих земель и загнало в резервации. — Он тяжело вздохнул. — В прошлом году здесь, прямо у подножий Мата-Паха, самого священного для нас места, был построен форт Мид, чтобы защитить рудники от ненавистных сиу.

Марти не знала, что и сказать. От отца и офицеров она слышала совершенно другую версию происшедшего у Литтл-Бигхорн. По их словам, это была безжалостная резня, кровавая бойня, учиненная над храбрыми, но ничего не подозревавшими американскими солдатами, которые мирно проезжали по местным равнинам.

Кому же верить?

Ночное Солнце, заметив смущенный взгляд Марти, потрепал ее по щеке:

— Извини меня. Не беспокойся, Висинкала. Тебе нет до этого никакого дела, и мне не стоило обременять тебя. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — Помчимся наперегонки к холмам.

Все неприятности были забыты, и Марти, ударив пятками в бока своей кобылы, понеслась вперед, крича ему через плечо:

— Догони меня, если сможешь, индеец!

— Что ж, держись, бледнолицая! — Ночное Солнце ринулся вслед за ней и, поднеся ладонь к губам, издал громкий боевой клич.

Весь день они резвились как дети, а за час до заката достигли подножия холмов, въезжая в Мата-Паха. По знаку Ночного Солнца Марти посмотрела на вздымающуюся каменную плиту.

— Каменный алтарь, — объяснил он. Гранитная глыба наверху действительно напоминала по форме огромный церковный алтарь. Гладкую вершину глыбы омывали кроваво-красные лучи заходящего светила.

Пока Ночное Солнце расседлывал лошадей, Марти, пообещав не отходить далеко, осматривала холмистые окрестности. Ночное Солнце попросил ее окликать его каждые пять минут.

Почистив и привязав лошадей, собрав хворост и разбив стоянку, Ночное Солнце огляделся. Марти окликнула его, как и обещала. Он повернулся на звук ее голоса и поднял глаза к Каменному алтарю. Увидев Марти, Ночное Солнце замер.

Нагая, она стояла в меркнущем свете дня на вершине глыбы, высоко на священных Черных холмах. С рассыпавшимися по плечам локонами и протягивая руки, манила его.

Не отрывая от нее глаз, он разделся донага, затем ловко и быстро взобрался к Марти, обвил руками ее тонкий стан и поднял высоко над головой. Вцепившись в его плечи, она прошептала:

— Я люблю тебя, Ночное Солнце!

— Я обожаю тебя, Висинкала.

Последние лучи солнца омывали их нагие тела. Ночное Солнце осторожно опустил Марти на Каменный алтарь и покрыл поцелуями.

Когда солнце оставило на небе лишь бледный пурпурный след, Ночное Солнце лег на спину и потянул к себе Марти. В потемневшем каньоне, внизу, появились первые светлячки, ночная птица затянула свою брачную песнь, а прекрасная нагая пара предалась любви, лежа на Каменном алтаре.

Потянулись драгоценные часы. Вдвоем среди холмов, вдали от людей обоих миров, мужчина и женщина познавали друг друга.

С наступлением ночи по холмам разлилась прохлада, и нагие возлюбленные уютно устроились на мягких шкурах возле горящего костра, под звездным небом.

Марти, прильнув к Ночному Солнцу, расспрашивала его о женщинах, которых он знал до знакомства с ней.

— Зачем задавать вопросы? — усмехнулся он. — Ты же видела, как девушки в деревне смотрят на меня.

Марти, притворившись, что сердится, воскликнула:

— Да ты очень тщеславен!

— А ты? Я видел тебя в Денвере. Так сколько мужчин, Висинкала, было в твоей жизни? Десять? Двадцать? Пятьдесят?

Марти могла бы назвать с полдюжины молодых людей, которые пылко ухаживали за ней за последние два года, но серьезно ответила:

— Какая разница? Они не сравнятся с тобой. — И она поцеловала Ночное Солнце в губы.

— Я ревнив, Марти.

— Ну и ревнуй. Разве ты еще не уверен, что был моим первым и единственным мужчиной?

Ночное Солнце рассмеялся:

— Опрометчиво со стороны белой женщины насмехаться над опасным дикарем.

  95