53 
Начиная с этой минуты Рудольфу ничего не остается, как маневрировать, чтобы получить право на смерть, маневрировать с тем же хладнокровием, мужеством и ловкостью, с какими при других обстоятельствах защищается право на жизнь.
Все это с бешеной скоростью проносилось в его голове, пока отец продолжал говорить. Император закончил фразой из своего лексикона:
– Итак, мы договорились, Рудольф.
– Надо внести ясность еще в один вопрос, – ответил принц, сознательно выбирая тот же тон, что и отец. – Не мог бы я повидаться с мадемуазель Ветцера? Я не могу ее отослать, как вы увольняете какого-нибудь министра. Есть в этом какая-то бесполезная жестокость.
Лицо императора просияло, он почти улыбался. Он действительно гордился своей способностью элегантно отделываться от министра, который переставал ему нравиться. Выходя после любезного приема на аудиенции, тот чувствовал себя осыпанным императорской милостью. А возвратившись к себе, находил распоряжение о своей отставке, и ему ничего не оставалось, как поставить свою подпись под приказом.
– Я не буду возражать, если ты увидишь ее еще раз.
– Тет-а-тет? – спросил Рудольф.
– Тет-а-тет, если желаешь, хотя подобные свидания тягостны. Разумнее их избегать.
Рудольфа снова охватила ярость.
– Это мое личное дело, – выдохнул он.
– Изволь. Встречайтесь, но чтобы в последний раз. Дай мне слово.
– Я даю его.
Император поднялся. Он сделал нерешительную попытку обнять сына. Но лицо Рудольфа было так бледно и искажено, его глаза так обжигали, что Франц Иосиф только вздохнул и заключил официальным тоном:
– Ты свободен.
VII
МАЙЕРЛИНГ
В эту субботу, 26 января 1889 года, в германском посольстве принц Генрих Vll Ройсский дает самый блестящий бал сезона. Присутствуют императорская семья, наследный принц и принцесса Стефания, эрцгерцоги и эрцгерцогини, дипломатический корпус, императорский двор, важные сановники, армейские начальники. Здесь можно видеть первых красавиц двойной монархии, любоваться туалетами и мундирами, платьями на широчайших кринолинах, туниками, расшитыми золотом, фамильными диадемами, которые достаются из футляров три-четыре раза в год, рыцарскими знаками на груди старых служак, жемчугами, бриллиантами, ожерельями, колье, подвесками, серьгами, играющими под хрустальными люстрами тысячами отсветов! Оркестр Иоганна Штрауса исполняет самые знаменитые вальсы, танцы перемежаются непродолжительным отдыхом, повсюду царят роскошь и удовольствия. Короткое забытье и передышка в суровой борьбе за существование, улыбка, просиявшая сквозь гримасы – вот что такое бал.
Кто бы мог подумать, что здесь находятся двое обреченных умереть? Им остается жить всего три дня. Однако оба приехали на бал. Он – первое лицо на празднике, Его Императорское и Королевское Высочество, принц-наследник Рудольф; она – самая красивая, самая соблазнительная, самая молодая из участниц бала, – ей, баронессе Марии Ветцера, совершающей свой первый выход в свет, только семнадцать. На ней бледно-голубое платье, диадема в волосах, бриллиантовая брошь и перстень на пальце. Она очаровательна, любезна, легко завоевывает сердца. Уже десять элегантных, знатных и богатых претендентов предлагают ей руку и сердце. Но она предпочла тайно обвенчаться со смертью.
Принц сегодня в радостном настроении. Он смеется, шутит и ухаживает за женщинами. Обменивается несколькими словами с Марией Ветцера – в этот момент глаза многих устремлены в их сторону. Сколько людей наслышаны об их безумной страсти! Но можно ли верить этим слухам? Как он непринужденно держится! Как она грациозна! О чем они говорят? После обычных комплиментов, которые принц умеет расточать хорошеньким женщинам, удается перехватить несколько слов: „Мы охотимся в Майерлинге, в понедельник и вторник“. И все. Но в этом решительно нет ничего подозрительного. Еще минуту они беседуют, потом расходятся и теряют друг друга в водовороте бала. Где им придется встретиться вновь?
Можно ли вести себя так раскованно и непринужденно в преддверии смерти? Без сомнения, они не знают, что умрут. Вот простое объяснение их радости в этот вечер – такой естественной, такой искренней – и счастья, которым полны прекрасные глаза девушки.
Но нет, они знают все. В книге судеб стоит их подпись. Утренняя беседа с императором подвела черту. Они едут в Майерлинг и там… Мария узнала об этом несколько часов назад из записки Рудольфа, полной нежности, и любви, и почти что радости при мысли о том, что они наконец-то смогут вырваться из столь жестокого мира. Пока она думает лишь об одном – она будет жить рядом с ним день или два, вдали от всех. Этого достаточно, чтобы светилось ее лицо. Сегодня вечером он находит ее прекрасной, она нравится ему, он хотел бы заключить ее в объятия. Этот бал – самая чудесная вещь на свете.
53 
