166 
Вместе с жизнью к Катрин вернулся и гнев. Она даже не открыла глаз и только прошептала:
– Убирайтесь! Вы ничтожество… Я вас презираю и ненавижу!
– Надеюсь, что так! – воскликнул Гарен тем странным фальцетом, на который так легко переходил с некоторых пор. – Я сожалею только, что ваш любовник не может вас увидеть сейчас. Он, конечно, с трудом бы вас узнал! Где ослепительная мадам де Бразен? Фея с черным бриллиантом! Здесь только худая брюхатая корова… Сладостное для меня зрелище! Теперь я смогу спокойно спать, меня не будет преследовать ваша красота.
Он продолжал оскорблять ее еще какое-то время, но Катрин не слушала его. Пусть уйдет и даст ей умереть – вот и все, что ей от него нужно. Она лежала с закрытыми глазами, сожалея, что не может заткнуть и уши. Гарен наконец устал… И установилась тишина. Хлопнула дверь, заскрипели засовы. Теперь она слышала только тихий шорох. Катрин открыла глаза – она была одна… Гарен и Фаго ушли, исчезли. В камине горела охапка хвороста, а рядом с подстилкой молодая женщина увидела тарелку, где было немного овощей и кусок мяса, на которые она набросилась, забыв про гордость, движимая только инстинктом самосохранения… Изголодавшаяся, она еще нашла в себе силы и заставила себя есть не слишком быстро, тщательно пережевывая каждый кусок. Ледяная вода в обычной глиняной чашке показалась ей восхитительной после этого скудного обеда. Она еще совсем не наелась, но чувствовала себя уже не такой слабой и смогла встать, натянуть рубашку и платье и даже дотащиться до камина и лечь у очага. Огонь согревал каждую клеточку ее организма благодатным теплом. Увы, это было ненадолго, ведь в камине не было толстых поленьев. Но ничего! Живительная сила тепла проникала во все заледеневшие части ее тела. Камин был оплотом спасения, райским уголком… Чтобы еще больше облегчить свое состояние, Катрин оторвала кусок ткани от подола своей рубашки и подложила под железный ошейник. Ткань натирала, но теперь ошейник перестал так сильно ранить шею. Она вновь легла со вздохом облегчения, положила руку под голову и собралась поспать. Ей бы так хотелось насладиться еще немного этим живительным огнем, который уже погаснет, когда она проснется, но она слишком устала. Сон смежил ее веки…
Однако она почти мгновенно открыла их вновь. Над ее головой раздался резкий кашель. Что-то тяжелое упало в огонь, подняв сноп искр. Катрин откинулась назад, чтобы искры не попали на нее, зажав себе рот рукой, чтобы не закричать. В огонь, оказывается, упал какой-то мужчина, который теперь ужасно ругался, пытаясь выбраться из очага.
В полумраке башни Катрин увидела крепкий силуэт, который яростно хлопал себя по всему телу, пытаясь стряхнуть горящие соломинки, приставшие к одежде.
– Это была единственная возможность, – проворчал пришелец, – но, видит бог, какой же отвратительный путь!
Думая, что она опять бредит, что у нее жар, Катрин не осмеливалась ничего сказать, в то время как темная фигура вернулась к огню и подошла к молодой женщине, лежащей у очага. И, несмотря на слой сажи, она тут же узнала это насмешливое лицо и жесткие черные волосы.
– Ландри! Это ты? Или я опять брежу?
– Ну конечно, это я, – весело сказал молодой человек. – Но какого же труда мне стоило тебя найти! Этот припадочный, твой муж, он все хорошо рассчитал!
Катрин не могла поверить в реальность происходящего.
– Я все еще сомневаюсь в том, что это действительно ты, – пролепетала она. – Ландри не хочет меня узнавать. Ландри забыл Катрин.
Он сел рядом с ней и обнял за дрожащие плечи.
– У Ландри не могло быть ничего общего с женой Гарена де Бразена… с любовницей всемогущего герцога. Но ты жертва, ты несчастна, ты нуждаешься во мне. Ты снова стала Катрин…
Молодая женщина улыбнулась и опустила голову на плечо своего друга. Эта помощь, эта дружба, свалившиеся прямо с неба, были так неожиданны.
– Как ты меня нашел? Где я?
– В замке де Мален, который Гарен, вероятно, получил от аббата де Сен-Сена. А вот как я тебя нашел, это уже другая история. Однажды утром, когда я возвращался домой из кабака, я увидел, как из ворот дома де Бразена выезжает тележка. Я услышал, как в этой тележке закричала женщина… Один-единственный крик. Но я был пьян и ничего не понял… И я не обратил на это внимания. Но когда я протрезвел, эта история не выходила у меня из головы. Я пошел в твой дом и попросил разрешения поговорить с тобой. Но сумел увидеть только маленькую служанку Перрину, которая плакала как сумасшедшая. Она мне сказала, что ты уехала утром, даже не разбудив ее. Что ты якобы должна была последовать за герцогом в Париж… но она в это не очень-то верила, потому что ты оставила дома все платья. Дальше я не смог ее расспрашивать, потому что пришел Гарен. Но все это мне не очень понравилось. И тогда я начал следить за твоим мужем – день, другой, третий. Наконец сегодня я увидел, как он уехал верхом, и последовал за ним в отдалении. Мы приехали сюда, и что-то подсказало мне, что я нашел то, что искал. Внизу, в деревне, об этом месте ходят дурные слухи. В харчевне мне сказали, что слышали крики, жалобный… женский голос. Добрые люди верят в привидения. Они ни о чем другом и не думали. Ночью они закрывались в своих домах, перекрестившись, вот и все… Я начал думать, как попасть сюда. Здание почти разрушено, вскарабкаться довольно легко. Я увидел во внутреннем дворе привязанную лошадь Гарена, потом из дома вышел кто-то, похожий на медведя, и пошел в хижину за супом. Никто не обращал на меня никакого внимания, и я смог спокойно вскарабкаться на башню… Я увидел трубу, и вот я здесь. Должен тебе сказать, что у меня к седлу всегда приторочена веревка. Ты все теперь знаешь, а сейчас пойдем, я увезу тебя.
166 
