Особенно,... 
34 
Кэти нашла глазами Сержио, который со стороны настороженно наблюдал это происшествие и, судя по его лицу, не был обрадован поступком своей женушки. Но она не придала этому значения и, весьма довольная собой, отправилась наверх, где ее ждала дочка.
Сержио поднялся за ней вслед.
— Что ты такое вытворяешь? — грозным шепотом напустился он на нее.
— Это был несчастный случай из разряда тех, которые обычно происходят с непрошеными гостями, — невозмутимо ответствовала женщина. — Она посмела позлорадствовать. А я обычно в таких ситуациях нервничаю. Не стоило ей попадаться под горячую руку.
— Это возмутительно! — выпалил Сержио, но тотчас спохватился, посмотрев на спящую дочь.
— Возмутительно то, что ты принимаешь эту женщину в своем доме и позволяешь ей оскорблять меня в день нашей свадьбы, а в то же самое время отказываешься от встреч с собственным братом. Вот это действительно возмутительно!
— Такое умозаключение ты сделала, переговорив пять минут с моим братцем, который, конечно же, прикинулся невинной овечкой?
— Я и не знала, что ошибочные умозаключения — это твоя привилегия! — язвительно заметила Кэти. — Одно знаю точно, эту женщину в залитом вином платье невинной овечкой точно не назовешь.
— Что она тебе такого сделала, не пойму.
— Ничего особенного. Всего лишь объяснила, что этот брак тебе нужен только для того, чтобы в скором времени развестись со мной и отнять у меня дочь на законных основаниях. И еще Грация просила передать тебе, что, когда она разведется с твоим братом, между вашей любовью не останется преград. А поскольку выпроваживать ее ты не посчитал нужным, уйду я. И разводиться не придется, потому что менее чем через двадцать четыре часа я аннулирую этот брак... Я возвращаюсь с Эллой в Лондон! — решительно объявила Кэти.
— Ты не можешь так поступить! — попытался возразить Сержио.
— Я должна поступить именно так, потому что дочь мне дороже твоих интриг! И я не собираюсь стоять на пути у двух любящих сердец... Ты заручился моим согласием на брак, воспользовавшись моей слабостью. В тот момент я не была способна мыслить критически. Но теперь все само собой прояснилось. И я не испытываю сомнений относительно того, как следует поступить.
— Ты не сделаешь этого!
— Я собираю вещи, беру дочь и вылетаю первым же рейсом, — заверила его Кэти.
— Мы улетим вместе, — примирительно объявил Сержио.
— Нет нужды. Развлекай, гостей. Я и без красноречивых комментариев твоей пышногрудой возлюбленной понимаю, что лишняя здесь.
— Ты можешь объяснить, почему ни словом не обмолвилась о беседе с Грацией?
— Элементарно, Сержио. Своими сомнениями и подозрениями не хотела портить тебе праздник. Но теперь вижу, что все эти сомнения и подозрения не были напрасными.
— Кэти, успокойся и сядь, — попросил ее Сержио. — Ты не знаешь и малой толики нашей семейной истории.
— Меня это и не касается, — безразлично отозвалась Кэти.
— И все же, прошу тебя выслушать, — настоял он. — Моя мать умерла, когда мне было восемь. Через пять лет отец женился второй раз. Он усыновил Абрамо, которому на тот момент было десять. Фактически он мне вообще не брат. А что касается Сесилии, его матери, то она вышла замуж из корыстных соображений за мужчину много старше себя. Но при этом не переставала крутить интрижки на стороне. Старик же был слишком занят делами, чтобы замечать это. Все ее авантюры были тщательно просчитанными. Она сделала все, чтобы к ее сыну перешло наше семейное дело. Юрист и поверенный моего отца, Умберто Тессано, был одним из ее любовников. Этот негодяй улучил момент и, когда мой отец находился в тяжелом состоянии вследствие химиотерапии, по наущению Сесилии дал свой очередной «дружеский» совет касательно дальнейшей судьбы семейного предприятия... Мне тогда было двадцать два, я учился на последнем курсе в Оксфорде. И вот как-то я решил остановиться в наших лондонских апартаментах. Каково же было мое удивление, когда я застал Сесилию в постели с Тессано. Конечно, я счел нужным рассказать об этом отцу. Но опытная интриганка опередила меня. Она заранее составила мне репутацию клеветника, который ни перед чем не остановится, чтобы запятнать ее доброе имя в глазах отца.
— Но как он мог поверить ей, а не тебе?
— Просто... Она сказала, что я домогался ее, грозился заставить отца поверить в то, что она изменяет ему с адвокатом семьи. Но она якобы на свой страх и риск осталась верна своему супругу и теперь опасается, что я приведу свою угрозу в исполнение.
34 
